Маленькие дикари
Шрифт:
Но и на этот раз их ждала неудача. Поднялась луна, осветив округу.
Охотники перешли ручей около хижины бабушки Невилль и двинулись по тропинке вдоль ручья, как вдруг Турок замер на месте, принюхался, вернулся назад и с громким лаем бросился к воде.
– Что это, мистер Калеб? – спросил Сэм, забыв, что их знакомство состоялось совсем недавно.
– Не знаю, – коротко бросил Калеб.
– Может, лиса? – сказал Ян.
Где-то у изгороди шагах в ста Турок снова залился лаем; видно, напал на след.
– Наверное, енот, – сказал
Идти было легко: луна освещала тропку, и Турок лаял не переставая. Он вел охотников по болотцу к реке.
– Енот, – решительно сказал Калеб, – кошки не прячутся в воде.
Лай вдруг сменился рычанием и визгом.
– Так и есть: при виде енота он всегда ведет себя так!
Калеб повел мальчиков прямо к месту. Турок лаял и прыгал возле большой липы.
– Енот всегда выбирает самое ветвистое дерево, – заметил Калеб. – Ну, кто из вас лучше всех лазает?
– Ян! – подсказал Сэм.
– Полезешь, Ян?
– Попробую.
– Давайте разожжем костер – может, увидим, где енот сидит, – предложил Дятел.
– Сурка бы я вмиг достал, – сказал Ястребиный Глаз.
Но никто не отозвался.
Сэм и Ян набрали хворосту, и через минуту дрожащий красный огонь осветил деревья. Они осмотрели большую липу, но ничего не увидали. Калеб поднес горящую головешку и заметил на стволе кусочки свежей глины. Вернувшись к реке, они нашли четкие следы; сомнений теперь не было – на липе сидел крупный енот.
– Думаю, он засел в дупле. На липе их всегда полно.
Ян оглядывал толстый ствол, раздумывая, как ему ловчее взобраться. Калеб заметил, что мальчик мешкает, и спросил его:
– Не знаешь, как начать? Смотри…
Он в минуту срубил тоненькое ветвистое деревце, росшее рядом, и прислонил его к первому сучку липы. По этому «мостику» Ян легко взобрался наверх. К спине он привязал толстую палку.
Очутившись среди ветвей, Ян на секунду растерялся: листва поглотила его, но свет факелов снизу хорошо освещал дерево.
Сначала Ян никак не мог найти ни дупла, ни енота, но после долгих поисков он заметил в развилке, почти на самой верхушке, большой пушистый комок. Два блестящих глаза заставили Яна вздрогнуть. Мальчик крикнул:
– Он здесь! Вот он!
Ян поднялся повыше и хотел схватить зверька, но тот сжался и прыгнул – на ветку пониже.
Ян спустился за ним. Стоявшим внизу ничего не было видно, но по доносившемуся ворчанию они догадались, что там происходит борьба.
Енот спускался с одного сучка на другой, пока не добрался до молодого деревца, прислоненного к липе.
Турок, завидев зверька, поднял лай, и Калеб, выхватив револьвер, выстрелил. Енот упал замертво. Турок с рычанием прыгнул на него, но старый охотник удержал пса. Потом Калеб гордо и с любовью вытер свое оружие, словно удача целиком зависела только от него.
Ян быстро спустился на землю. Он погладил зверька, любуясь его
Все признали, что это был его енот. Сэм, поддев зверька ногой, поднял его и определил:
– Тридцать фунтов. Гай сморщил нос:
– В нем нет и половины веса моего сурка! Кроме того, вы бы никогда не поймали енота, если б я не вспомнил про топор.
Ян думал, что енот весит фунтов тридцать пять, Калеб – двадцать пять. Позже они выяснили, что зверек едва потянул на восемнадцать фунтов.
Пока они обсуждали свою удачу, Турок поднял громкий лай, которым он обычно извещал о появлении незнакомого человека. «Человеческий голос», как это называл Калеб.
Все оглянулись и увидели Уильяма Рафтена. Он заметил огонь в своем лесу и, боясь пожара в сухую пору, оделся и поспешно пришел.
– Здравствуй, отец! Почему ты не спишь? Рафтен не ответил сыну и с насмешкой повернулся к Калебу:
– Может, еще раз выстрелишь в меня? Получится наверняка. Я ведь без оружия.
– Послушай, отец, – перебил его Сэм, не дав Калебу вступить в разговор. – Все это неправда! Я знаю, и ты должен знать: все, что говорят про Калеба, будто он стрелял в тебя, – вранье. Если б уж он стрелял, то тебя бы в живых не было. Я видел, как он стреляет.
– Не ты ли клялся, что у тебя нет оружия? – спросил Рафтен, указывая на револьвер. – Я видел его у тебя в руках десять лет назад. Не боюсь я тебя и твоего револьвера, – сказал Рафтен, заметив, что Калеб схватился за рукоятку. – И слушай: чтоб больше ноги твоей не было в моих лесах и пса твоего, который загрызает моих овец! Вон и костер развел, когда такая сушь стоит!
– Слушай, Рафтен! – громко сказал Калеб и выхватил револьвер. Выстрел последовал бы мгновенно, если б Ян не повис на руке Калеба, а Сэм не стал между ним и отцом. Гай предусмотрительно спрятался за дерево.
– Прочь с дороги, мальчишки! – крикнул Калеб.
– Видишь, он опять меня застал безоружным, – с издевкой сказал Рафтен. – Уйдите, ребята, я сейчас с ним расправлюсь.
– Послушай, отец, – снова начал Сэм. – Ты неправ! Калеб не стрелял в тебя тогда. А этот костер мы развели с Яном, и мы его сейчас погасим. Ты нападаешь на Калеба, как бабушка Невилль, которая забрала всю твою провизию. Стыдись, отец! Это нечестно, так не поступают мужчины! Если у тебя нет доказательств, то молчи.
Рафтен опешил от такого бурного натиска, да к тому же увидел, что все против него. Он сам часто смеялся над гневом бабушки Невилль, которой ничего дурного не сделал. Ему никогда и в голову не приходило, что иной раз сам поступает так же. Гнев его остыл. «Ну и разошелся мальчишка! – подумал он о сыне. – Говорит, как адвокат, а силы-то как у боксера. Может, сделать из него адвоката, а не зубного врача?…»
Буря миновала. Калеб был вспыльчив, но быстро отходил. А Рафтен, потерпев неудачу, поспешил уйти.