Маленькие лица
Шрифт:
Сейан вошла в фимбрию, связывающую корабль Ялнис с ее собственным. Как только Сейан пересекла границу, корабль Ялнис отсоединился, через секунду на этом месте не осталось и следов прохода.
Корабль Ялнис выпустил несдержанными рывками несколько порций плазмы и отошел на безопасное расстояние. Корабль Сейан светился и блестел на звездном фоне, он становился все меньше и меньше; а корабль Ялнис уходил прочь, сверкая всеми цветами радуги.
Ялнис опустилась на пол, униженная и подавленная. Без просьбы или мысли с ее стороны корабль сам пригрел ее, холодный пол превратился в мягкое теплое гнездышко, свет из яркого перешел
Она посмотрела на маленькое тельце Зораргула. Кровь стекла ей в ладонь. Она отняла вторую руку от кровоточащей раны — того места, где жил Зораргул, и погладила сморщенный завиток его пениса. Глубокая тупая боль регулярно пульсировала, иногда переходила в острую; она затмила все; а тело тем временем залечивало рану, из которой вышел Зораргул. Болезненное место, мягкая масса тканей.
— Зораргул, — прошептала она, — ты доставил мне столько удовольствия.
Из всех ее спутников Зораргул лучше других копировал искусство любви своей создательницы. Удовольствие, которое она получала, всегда соседствовало с гордостью — ведь значит, Зорар так ценила ее, что смогла создать ей спутника.
Интересно, где сейчас Зорар. Появится ли она на запуске дочери Ялнис? После расставания они больше не общались. Зорар мечтала о новых приключениях, а ее корабль стремился в глубокий космос. Она могла быть где угодно, на расстоянии одной звездной системы или на пути к новому пучку, могла пролетать сквозь такой густой вакуум и такую тьму, что не в состоянии была потратить ни одной лишней молекулы массы или фотона энергии на послание с выражением согласия, сожаления или пожеланием счастья.
Ялнис осталась в параллельно-осевой близости от своего места рождения. Она выросла в плотной популяции звезд и людей. В жизни у нее было много возлюбленных, она приняла пятерых спутников — Зораргула, Вазигула, Азилгула, Хайалигула и Бахадиргула. Имея пятерых спутников, она ощущала себя вполне зрелой, достаточно обеспеченной, чтобы запустить дочь с приличным, даже щедрым приданым. После этого она могла бы обратить внимание и на нужды корабля — и на свои желания и наконец-то пуститься в путешествия.
«Зорар…» — подумала она.
Она потянулась к воспоминаниям о Зорар и вся погрузилась в пустоту и жалость утраты. Воспоминания прервались убийством Зораргула. Зорар, которая была намного старше Ялнис, подарила ей свой опыт долгой жизни, полной путешествий и впечатлений. Именно так Ялнис узнала о рождении звезд и миров, об энергетической буре бумеранговой петли, окружавшей черную дыру; именно так она испытала самое опасное из всех путешествий — спуск сквозь густую атмосферу планеты на живую поверхность.
Позади Ялнис оставила только воспоминания о воспоминаниях, растворяющиеся тени дара. Все воспоминания, хранившиеся в Зораргуле, исчезли с его смертью.
Убийством.
Стены и пол ее жилого помещения снова изменились — корабль восстановил обстановку ее гостиной. Ей нравилось, чтобы комната была простой, но роскошной — мягкой и уютной. Прозрачный купол венчал большое округлое пространство. Место только для одного человека. Она погладила пол окровавленной рукой и прошептала:
— Спасибо.
Хорошо. — Ответ корабля прозвучал у нее в голове.
Часто решения корабля доставляли ей удовольствие, предупреждали ее собственные желания.
Ялнис поднялась, сейчас ей не хватало обычной легкости движений. Ее истощили злость, боль и горе, все тело тряслось от изнеможения.
Она понесла тельце Зораргула вниз по кораблю, в самое его сердце, к туманной энергоустановке. Руки у нее были все в крови — ее собственной и крови ее спутника, да и не только руки, но и живот, ноги, и даже пытающиеся защититься зубы, и спрятавшиеся головки остальных спутников, и бледное и беспомощное тельце Зораргула. Его половые органы сжались и превратились в пустые мешочки.
В помещении энергоустановки всюду текла вода, втекала она холодная, вытекала такая горячая, что до нее невозможно было дотронуться. Там, где пар от бассейна горячей воды сталкивался с холодным воздухом, образовывался туман. Ялнис опустилась на колени и обмыла тело Зораргула в холодном бассейне. Когда она закончила, на бархатистом полу уже лежал кусок алого шелка — совсем новый и нетронутый, ведь он только что появился на свет. Она обернула Зораргула в блестящую ткань.
— Прощай, — прошептала она и нежно подтолкнула маленький сверток в поток элементного тепла.
Прошло немало времени, прежде чем Ялнис вернулась в жилые помещения корабля. Она забралась в ванну с горячей, но не обжигающей водой. Вода закручивалась вокруг нее и уносила капли запекшейся крови. Ялнис аккуратно массировала рану, проверяя, чтобы вышли все нервные основания. Она не трогала лишь комок выброса, который уже начинал твердеть.
Оставшиеся спутники открыли свои маленькие лица и выглядывали из укрытия ее тела. Они оглядывались по сторонам, высовывались далеко наружу, смотрели друг на друга и демонстративно клацали зубами, а потом закрывали рты и начинали мурлыкать, чтобы привлечь ее внимание.
Она по очереди уделила внимание каждому — гладила их по лицам, стряхивала теплые капельки воды в маленькие рты, успокаивала каждого, шептала «шшш-шшш». Они не чувствовали утраты так, как чувствовала ее она, не оплакивали Зораргула, для них это была всего лишь возможность получить больше ласки. На секунду она даже испытала презрение к четверке спутников, каждый из которых пытался заполучить больше внимания и ласки для себя одного.
«Они такие, какие они есть», — подумала Ялнис и погрузилась вместе со спутниками в ванну, их маленькие лица оказались под водой. Они замолкли, задержали дыхание и закрыли глаза и рты; они умели сохранять запасы кислорода, как умели получать питание из ее крови. У Ялнис закружилась голова, она принялась глубоко дышать, и головокружение отступило.
Каждый спутник пытался ублажить ее, нет, Бахадиргул ничего не делал. Он был самым последним из ее спутников и всегда отличался сдержанным поведением, но когда он все же выказывал свою привязанность, то становился совершенно неудержимым. Сейчас же, вместо того чтобы прижиматься к ее центру, он спокойно выдувал сквозь воду пузырьки воздуха.
Ялнис улыбнулась и, закрываясь от спутников, отсекла Баха-диргула нежнее остальных. Сейчас ей совсем не хотелось общения с ними. Зораргул был самым лучшим, с ним у нее была самая глубокая внутренняя связь, он был таким же живым и заботливым, как ее первая любовь.