Маленькие тролли и большое наводнение

Янссон Туве

Они гребли изо всех сил, но змея всё приближалась, она уже разинула пасть и высунула длинный язык. Муми-тролль закрыл глаза лапами, крикнул «мама» и приготовился стать съеденным.

Но ничего не случилось. Тогда он осторожно выглянул

из-под лап. Произошло нечто невероятное. Их тюльпан снова засветился, распахнул лепестки, и внутри оказалась девочка с синими-пресиними волосами, которые доходили ей до колен.

Тюльпан светил всё ярче. Змея заморгала и вдруг с сердитым шипением свернулась и погрузилась в болотную жижу.

Муми-тролль, его мама и маленький зверёк так удивились и растерялись, что долго не могли произнести ни слова.

Наконец мама муми-тролля вежливо сказала:

– Большое вам спасибо за помощь, милая госпожа.

Муми-тролль поклонился низко-низко, потому что таких красивых девочек он ещё никогда не видел.

– Вы всё время были там, в тюльпане? – застенчиво спросил зверёк.

– Это мой дом, – ответила девочка. – Можете называть меня Тюльпанной.

И они принялись медленно грести к другому берегу. Там густо рос папоротник, и под ним мама муми-тролля сделала им всем уютное гнёздышко для сна. Муми-тролль лёг рядом, он лежал и слушал, как поют на болоте лягушки. Ночь полнилась странными и печальными звуками, и прошло немало времени, пока он всё-таки заснул.

На следующее утро Тюльпанна пошла впереди, и её синие волосы горели ярче электрической лампы. Дорога взбиралась всё выше, выше, и наконец они оказались на горе – такой высокой, что даже вершины не видать.

– Там наверху небось солнце, – сказал зверёк. – Я ужасно замёрз.

– Я тоже, – сказал муми-тролль. И чихнул.

– Так я и знала, – проговорила его мама. – Ты всё-таки простыл. Сядь тут и посиди, будь добр, пока я разожгу костёр.

И она натащила огромную кучу сухих веток и разожгла их искрой от Тюльпанниных синих волос. Все четверо сели вокруг костра и стали глядеть на огонь, а мама муми-тролля рассказывала

им всякие истории. Она рассказывала, как, когда она была маленькой, муми-троллям не приходилось бродить по ужасным лесам и переплывать болота, чтобы найти место для жилья.

В те времена они жили бок о бок с людьми и домашними троллями, по большей части за изразцовой печью.

– Кое-кто из наших и до сих пор там живёт, – сказала мама. – Там, где у людей ещё остались изразцовые печи. А вот батареи нам не по нраву.

– А люди знали, что мы там живём? – спросил муми-тролль.

– Некоторые, – ответила мама. – Но обычно они только чувствовали, как холодок пробежал по спине, – когда оставались одни.

– Расскажи мне про папу, – попросил муми-тролль.

– Он был необыкновенный муми-тролль, – грустно и задумчиво начала мама. – Всё время рвался куда-то, из-за одной печи за другую. Нигде не знал покоя. Так и пропал – отправился следом за хаттифнатами, бродячим народцем.

– Что это за народец? – спросил маленький зверёк.

– Что-то вроде маленьких троллей, – объяснила мама. – Обычно их и не разглядишь. Бывает, они селятся у людей под полом – вечерами, в тишине, слышно, как они там бегают. Но чаще бродят по всему свету, нигде не останавливаются и ни о чём не жалеют. Никогда не поймёшь, доволен хаттифнат или рассержен, грустит или удивляется. Я даже не знаю, чувствуют ли они что-нибудь.

– И папа тоже стал хаттифнатом? – спросил муми-тролль.

– Нет, что ты! – воскликнула мама. – Видишь ли, они просто поманили его с собой.

– Что, если в один прекрасный день мы его встретим? – предположила Тюльпанна. – Он, наверное, обрадуется?

– Конечно, – сказала мама. – Но вряд ли мы его встретим… – И она заплакала.

Это было так печально, что все зашмыгали носами и, плача, вспоминали про новые и новые печалести и плакали ещё горше. Волосы у Тюльпанны поблёкли от огорчения, а потом и вовсе погасли. Так они сидели и плакали, пока вдруг чей-то сердитый голос не крикнул:

Конец ознакомительного фрагмента.