Маленькие женщины (другой перевод)

Олкотт Луиза Мэй

– Она гордая, но, думаю, все же не откажется, потому что это допотопное кисейное – все, что у нее есть. Может быть, она даже порвет его сегодня, и тогда у нас будет хороший предлог предложить ей приличное платье.

– Посмотрим. Я приглашу молодого Лоренса, это будет как знак внимания к ней, а потом мы все над этим посмеемся.

Здесь появился партнер Мег и нашел ее раскрасневшейся и взволнованной. Она действительно была гордой, и гордость в этот момент оказалась как нельзя кстати, так как помогла ей скрыть унижение, гнев и отвращение к тому, что она только что услышала, ибо при всем своем простодушии и доверчивости она не могла не понять смысл сплетен своих подружек. Она старалась забыть об услышанном, но не могла и продолжала мысленно повторять: «Миссис М. строит планы на будущее», «соврала, будто

записка от ее мамы», «допотопное кисейное», пока ей не захотелось заплакать и броситься домой, чтобы рассказать о своих горестях и попросить совета. Но так как это было невозможно, она сделала все, что могла, чтобы казаться веселой, и настолько преуспела в этом, что никто даже не догадался, каких усилий это ей стоило. Она была безмерно рада, когда вечер кончился, и, лежа в тишине своей спальни, думала, удивлялась, кипела негодованием, пока у нее не заболела голова, а слезы не остудили горячие щеки. Эти глупые, хоть и сказанные из самых лучших побуждений слова открыли Мег новый мир, возмутив покой того старого мира, в котором она до сих пор жила счастливо, как дитя. Ее невинная дружба с Лори была испорчена этими случайно услышанными вздорными речами; ее вера в мать была несколько поколеблена мыслью о «планах», в которых подозревала ее миссис Моффат, судившая о других по себе; и разумная решимость удовлетвориться простым гардеробом, который подходит дочери небогатого человека, ослабла под воздействием ненужной жалости подруг, считавших поношенное платье одним из величайших бедствий на земле.

Бедная Мег провела беспокойную ночь и встала с тяжелыми веками, несчастная, отчасти обиженная на своих подруг, а отчасти стыдящаяся самой себя за то, что не может поговорить с ними откровенно и поставить все на свои места. В это утро все лениво слонялись по комнатам и лишь к полудню нашли в себе достаточно энергии, чтобы взяться за шитье и вышивание. Что-то изменилось в манерах подруг, и это сразу поразило Мег: ей показалось, что они обращались с ней более уважительно, чем прежде, с интересом относились к ее словам, а в глазах их, устремленных на нее, явно светилось любопытство. Все это было и удивительным, и лестным, хотя она не понимала причин такого поведения, пока Белла, подняв на нее взгляд от записки, которую писала, не сказала с сентиментальным видом:

– Дейзи, дорогая, я пошлю приглашение на бал в четверг твоему другу, мистеру Лоренсу. Мы хотим познакомиться с ним, и это наш маленький знак внимания к тебе.

Мег покраснела, но озорное желание поддразнить подруг заставило ее ответить с притворной скромностью:

– Вы очень добры, но, боюсь, он не приедет.

– Почему, ch'erie [36] ? – спросила мисс Белла.

– Он слишком стар.

– Да что ты говоришь, детка? Сколько же ему лет, хотела бы я знать? – воскликнула мисс Клара.

36

Дорогая (франц.).

– Почти семьдесят, я думаю, – ответила Мег, прилежно считая стежки, чтобы скрыть веселый огонек в глазах.

– О, какая хитрая! Мы, конечно же, имели в виду молодого человека! – воскликнула мисс Белла со смехом.

– Там нет никакого молодого человека, Лори еще совсем мальчик. – И Мег тоже засмеялась, заметив странный взгляд, которым обменялись сестры, когда она так описала своего предполагаемого возлюбленного.

– Он примерно твоего возраста, – сказала Энни.

– Он скорее ближе по возрасту моей сестре Джо, а мне будет уже семнадцать в августе, – возразила Мег, вскинув голову.

– Очень мило с его стороны, что он посылает тебе цветы, не правда ли? – сказала Энни, неизвестно почему значительно поглядев на Мег.

– Да, он часто посылает нам всем цветы; у мистера Лоренса много цветов, а мы их очень любим. Моя мама и мистер Лоренс большие друзья, так что вполне естественно, что и мы, дети, дружим. – Мег надеялась, что больше они ничего не скажут.

– Очевидно, Маргаритка еще не развернула лепестки, – кивнув, обратилась к Белле мисс Клара.

– Совершенно пасторальная невинность со всех сторон, – отвечала мисс Белла, пожав плечами.

– Я собираюсь поехать

и купить кое-какие мелочи для моих девочек. Может быть, вам тоже что-нибудь нужно? – спросила миссис Моффат, вваливаясь в комнату, словно слон, в шелках и кружевах.

– Нет, спасибо, мэм, – ответила Салли. – К четвергу я получу свое новое розовое шелковое платье, и мне ничего не нужно.

– Мне тоже, – начала Мег, но остановилась, так как ей пришло в голову, что ей действительно нужны кое-какие вещи, но что получить их она не может.

– Что ты наденешь в четверг? – спросила Салли.

– Опять то же белое платье, если смогу зачинить его так, чтобы было незаметно; оно очень порвалось вчера, – сказала Мег, стараясь говорить беззаботно, но чувствуя себя очень неловко.

– Почему ты не пошлешь домой за другим? – спросила Салли, которая была не слишком наблюдательной юной особой.

– У меня нет другого. – Мег потребовалось усилие, чтобы сказать это, но Салли ничего не заметила и воскликнула с приветливым удивлением:

– Нет другого? Как забавно… – Она не кончила фразы, так как Белла покачала головой и вмешалась, сказав очень любезно:

– Ничего удивительного. Зачем ей много платьев, если она не выезжает? Но даже если бы у тебя была их целая дюжина, нет нужды посылать за ними домой, Дейзи, потому что у меня есть чудесное голубое шелковое платье, из которого я выросла. Может быть, ты наденешь его, дорогая?

– Ты очень добра, но меня не смущают мои старые платья, и если они не смущают вас, то вполне подходят для девочки моего возраста, – сказала Мег.

– Сделай мне удовольствие, дай нарядить тебя по моде. Мне так хочется нарядить тебя! Ты будешь настоящей красавицей, стоит лишь чуть-чуть кое-где подправить. Никто тебя не увидит, пока ты не будешь готова, а потом мы неожиданно появимся на балу, как Золушка и ее крестная, – сказала Белла самым убедительным тоном.

Мег не могла отказаться от предложения, сделанного так сердечно, и желание увидеть, станет ли она «настоящей красавицей», если «чуть-чуть подправить», заставило ее согласиться и забыть обо всех своих прежних неприятных чувствах по отношению к Моффатам.

В четверг вечером Белла и ее горничная, закрывшись в одной из комнат, вдвоем превратили Мег в элегантнейшую леди. Они завили и уложили ее волосы, покрыли ее шею и руки какой-то ароматной пудрой, коснулись ее губ коралловой помадой, чтобы сделать их краснее, а Гортензия добавила бы и soupcon de rouge [37] , если бы Мег решительно этому не воспротивилась. Они затянули ее в небесно-голубое платье, которое было таким тесным, что она едва могла дышать, и с таким глубоким вырезом, что скромная Мег покраснела, увидев себя в зеркале. Был прибавлен и набор серебряных украшений, браслеты, ожерелье, брошь и даже серьги, так как Гортензия сумела привязать их к ушам Мег на шелковых розовых ниточках, которые были совсем не видны. Гроздь бутонов чайной розы на груди и кружевной рюш примирили Мег с видом ее красивых белых плеч, а пара шелковых голубых башмачков на высоких каблуках удовлетворила последнее желание ее сердца. Кружевной носовой платочек, веер из перьев и букет в серебряном кольце довершили наряд, и мисс Белла обозрела ее с удовлетворением маленькой девочки, переодевшей свою куклу.

37

Капельку румян (франц.).

– Мадемуазель charmante, tr`es jolie [38] , не правда ли? – с преувеличенным восторгом воскликнула Гортензия, складывая руки.

– Пойди и покажись, – сказала мисс Белла, вводя Мег в комнату, где их ожидали остальные.

И когда Мег, шелестя шелками, волоча свои длинные юбки, позвякивая серьгами, с завитыми кудрями и сильно бьющимся сердцем, прошла по комнате, она почувствовала, что для нее наконец действительно началось «веселье», так как зеркало ясно сказало ей, что она «настоящая красавица».

38

Прелестна, очень красива (франц.).