Маленькие женские тайны
Шрифт:
Но в полицию со своей догадкой Дебра не пошла. Мужу тоже не сказала ни слова. Зачем? Главное — что это не любовница, не какая-то финтифлюшка, которая способна увести его из семьи.
Довольно быстро она научилась «вычислять», когда ее муж был готов к очередному убийству: он плохо засыпал, по вечерам ходил мрачный, любая еда вызывала презрительную мину: «Вечно ты все не досаливаешь!» Наконец, обычно под уик-энд, он возвращался с работы позже обычного, веселый и с подарками — обязательно привозил что-то и «своей маленькой принцессе», как он называл Эффи, и любимой
Так продолжалось два года. Продолжалось бы и дольше, если бы не Эффи. «Маленькая принцесса» подрастала, ей было уже почти двенадцать — неровен час, о чем-то догадается и сболтнет подругам или еще как-то невзначай выдаст отца.
Дебра наконец решила поговорить с мужем — сказать, что все знает, и попросить больше этого не делать. Он выслушал и… нет, не испугался, не пообещал прекратить убийства — усмехнулся: «Ну, раз мне больше не надо от тебя ничего скрывать, теперь намного легче будет!»
Именно в тот день миссис Ларчмонт и решила скинуть своего мужа с лестницы. По ее словам, она вовсе не собиралась его убивать — всего лишь надеялась, что он сломает ногу или руку, а может, и позвоночник, и, лежа в гипсе, не в состоянии будет делать никаких «мерзких гадостей».
Но Бог рассудил иначе, и Теренс сломал не ногу, а шею. Что же до полученной после смерти мужа солидной страховки, то Дебра утверждала, что заранее ничего о ней не знала и восприняла ее как дар свыше.
Она вообще многие вещи объясняла Божьим промыслом — в том числе и убийство Элен.
На третий этаж в тот вечер миссис Ларчмонт поднялась по самой тривиальной причине: искала туалет; конечно, таковой имелся и на первом этаже, но там было накурено. Заметив валявшийся на ступеньках лестницы голубой бантик, подобрала его — вспомнился покойный Теренс.
И именно там, на третьем этаже, Дебра столкнулась с обидчицей дочери — что же это было, как не Божья воля?! Точнее, сначала увидела вышедшего с балкона чернявого макаронника с блудливыми глазами (почему-то она считала Ришара Каррена итальянцем), затаилась — мало ли что, все-таки мужчина… — а следом появилась и Элен.
И… направилась прямиком в туалет. Проходя мимо стоявшей в коридоре Дебры, окинула ее взглядом и пакостно усмехнулась, как часто делают молодые наглые девки при виде одетой «не по моде» женщины. Дальше все произошло само собой — словно что-то подтолкнуло миссис Ларчмонт вперед, опомнилась она лишь стоя над телом бездыханной Элен.
Вот, пожалуй, и все. Бантик? О, она выронила его где-то в коридоре и в тот раз даже не придала этому значения.
Таким образом, с Элен все произошло почти случайно. А вот нападение на Лауру Ното — дело другое, его миссис Ларчмонт действительно планировала.
За последние годы она хорошо изучила правила конкурсов красоты и знала, что финалисток обычно объявляют в порядке убывания баллов. Следовательно, если Лауру в конце первого этапа вызвали на сцену раньше ее красавицы-дочери, то и баллов она набрала больше.
А значит, могла опередить
В прошлый раз, заняв на конкурсе «Звезды Покателло» третье место, бедняжка Эффи все глаза себе выплакала. И главная обида девочки была даже не в том, что она оказалась третьей — а в том, кого судьи выбрали победительницей: грязную мексиканку! (Да что в ней такого красивого — в этой черномазой продавщице?!)
И миссис Ларчмонт решила уберечь любимую дочку от новых слез и разочарований. Где работает Лаура, она знала, когда заканчивает работу — тоже. Казалось, предусмотрела все: надела брюки, темную неприметную куртку и черные перчатки, взяла с собой ремень от старой сумки — вместо удавки, даже прихватила бантики из «коллекции» покойного мужа, чтобы направить полицию на ложный след — пусть ищут своего «убийцу с бантиками», вреда ему с этого не будет.
Не ее вина, что мексиканская девка оказалась слишком верткой и сильной и сумела отбиться. Что ж — на все Божья воля, и в любом случае своей цели Дебра достигла: раз Лаура лежит в больнице, значит, в конкурсе участвовать уже не будет.
Поймите, то, что она делала — делала исключительно ради дочери. И ее не в чем обвинять, ведь защищать свое детище — долг любой матери!
Все это Клодин рассказал Дженкинс — она решила не комкать удовольствие, слушая всю историю по телефону, и встретилась с ним за два часа до конкурса, в той же самой итальянской закусочной, что и в прошлый раз.
— Вы думаете, она действительно не ведала, что творит? — спросила Клодин, когда он закончил.
— Несомненно, с ее психикой не все в порядке, — обтекаемо ответил сыщик. — Вопрос в том, достаточно ли она ненормальна, чтобы избежать суда. Так что ее наверняка ждет психиатрическая экспертиза, и, возможно, не одна. Но это сейчас уже не важно, вы свое дело сделали: нашли настоящего убийцу и очистили Каррена от всех обвинений.
— Мы, — Дженкинс вопросительно взглянул на нее, и Клодин уточнила: — Не я, а мы с вами, Дженк.
Сыщик усмехнулся и помотал головой:
— Вы знаете, Клодин, о чем я жалею сейчас? О том, что вы не здесь живете, что у вас муж, семья. Иначе, клянусь богом, я бы вас переманил к себе работать — любым способом и за любые деньги. Мы бы вместе такие дела раскручивали!..
— Увы, — покачала головой Клодин.
— Вот именно что «увы»… Кажется, Каррен говорил, что вы фотомодель?
— Да, но сейчас я почти не снимаюсь. Я совладелица модельного агентства.
— В любом случае вы зарываете свой талант в землю.
— Увы, — со вздохом повторила Клодин.
— Ладно, я понимаю, что все эти разговоры ни к чему не приведут. Так что не буду больше отнимать у вас время — вам уже, наверное, пора ехать.
Клодин хотела ответить: «Да, пожалуй» — на самом деле она надеялась до конкурса еще успеть заскочить в туристическое агентство, когда Дженкинс внезапно достал из кармана маленькую коробочку.
— Вот, это вам на память о нашем сотрудничестве, — похлопал Клодин по руке и встал. — Счастливо.