Маленьких все обидеть норовят!

Баштовая Ксения Николаевна

Аэлин… Она хоть и светлая, но ни разу же на меня с мечом не кинулась! Ехидный прищур: «А что, хочешь?» Да иди ты! Она ж после этого обряда, теккерат иш мелекс его, на меня даже смотрит как на… на… Как на эльфа!! Ужас какой-то. «А ты не обращай внимания. И… разве она так уж и не права?» Ик, сгинь! Пропади! Я – Властелин, а не остроухий! Тихий смешок где-то там, в глубине… Похоже, мы все же родственники. И вредность у нас – наследственный признак… Но, как ни странно, настроение поднялось, и злость ушла. Да ну их, этих крестьян! Зато как я их умы-ы-ыл… Вспоминать

приятно! Неожиданно в мысли ворвался пронзительный вскрик:

– Милорд!

Ну, сколько можно ей говорить?! Все, надоело! Звуковые заклинания хоть и не мой конек, но я ее просил! Много раз просил. Не хочет…

Я осадил Трима, разворачиваясь к светлым и, одновременно, скидывая готовое заклинание на Элиа.

М-да… действительно, погорячился. Погрузившись в собственные переживания, я как-то подзабыл, что кони – не гроны. И выдерживать заданный темп долго не могут. Скакуны тяжело дышали, поводя темными от пота и пены боками. Я даже почувствовал укол совести. Нельзя же все время думать только о себе…

Надо хоть чуть-чуть подумать, куда же деть новоприобретенных коней! Да еще таких нагруженных…

– Ди, ты куда несешься? – недовольно поинтересовался Шем, с опаской приближаясь к Триму.

– Извини, – покаялся я, – задумался…

– Не злись на них, – тихо посоветовала подъезжающая с другой стороны эльфийка. – Они просто люди. Их просто так воспитали…

Угу, все просто так…

– Ладно, все, забыли! – махнул рукой я. – Нам куда дальше?…

Оборотень хмыкнул и ехидно покосился на меня. Мол, дороги не знаешь, зато летишь так, словно на собственную свадьбу опаздываешь. О! К слову о свадьбах!

– А свадебный пир когда устраивать будем? – невинно поинтересовался я. Рыжий с эльфийкой дружно залились краской… – Поня-а-атно… не скоро…

Шем потянулся ко мне, пытаясь отвесить подзатыльник, но тут между нами вклинилась Элиа и возмущенно начала:

– Ми… Ми… Миска молока-а-а… – высоко пропела она, глядя на нас округлившимися от удивления глазами. – Ми… Ми… Мимо облака-а-а-а…

Я пристально наблюдал за ней. Та-а-к, заклятие действует! Теперь у нее будет выходить что угодно, но не так остомаргуливший «милорд!»

– Твои проделки? – так же, не отрывая взгляда от Элиа, поинтересовался оборотень.

– А я предупреждал, что меня зовут не «милорд»! – ехидно откомментировал я.

Темная подозрительно зашмыгала носом. Тихо спящий впереди ребенок завозился и зачмокал губами. М-да, хор-рошее у меня заклинание получилось. Качественное.

– Шем, Ди, а ну, прекратили издевательства! – недовольно отозвалась с другой стороны эльфийка. – Немедленно сними заклинание! – а это уже мне.

– Извини, Аэлин, не могу, – пожал плечами я. – Заклинание отпущено, срок не установлен, условие только одно – не называть меня «милордом». Все.

Не, я, конечно, могу снять, но… Оно мне надо?!

– Но… Но… как же тогда, а? По «Уставу именования…»… – на Элиа было жалко смотреть. Казалось, еще момент – и она расплачется.

– А по «Именованию» именно я определяю правила обращения к себе, понятно? – ответил я.

Не зря же меня отец заставлял учить все эти «Правила…», «Уставы…», «Законы…», «Наставления…» и прочую чушь. А когда я возмущался и отпихивал тяжеленные и пыльные фолианты, то неизменно получал щелчок по носу в виде поучительной истории на тему «Что бывает, если не знаешь своих прав и обязанностей».

Истории какое-то время действовали, очередные пункты и подпункты укладывались в голове, а потом я снова начинал поглядывать в окно, за которым ветер гонял листья, или светило солнце, или падал снег – и все начиналось по второму кругу. И «Не хочу – не буду», и истории, и очередные пункты. Иногда истории заменялись обещаниями что-то подарить.

Но в результате я мог любого желающего поймать меня на незнании законов послать далеко и надолго. Согласно всем пунктам, подпунктам, припискам, изменениям и прочему, прочему, прочему… Но сколько я времени на это угро-о-обил… Страшно вспомнить!

– Так что, не хочешь по-хорошему… – иронично протянул я.

– И что, я теперь никого не смогу назвать… – темная осеклась, не решаясь произносить запретное слово.

– Нет, условие стояло, что только меня, – я припомнил структуру заклинания.

«О… Какие мы добрые! – неожиданно ворвался в мысли голос Дара. – Я просто поражаюсь!» Э… Ты чего?! Сердишься, что ли? «Чего я? ЧЕГО Я?! Да я, во время взятия Дубравы, таких, как ты, на первом попавшемся суку вешал!» А… Э… А чего ж я сделал-то?! «Не понимаешь?! – продолжал разоряться дедушка. – Так я объясню! Рабство ему не нравится! Поводырей, которые оборотнями управляют, он ненавидит! А сам?!». Но… Но я ж просто… Просто запретил ей называть меня милордом! «Ты УПРАВЛЯЕШЬ ею! Властелин нардхангов! Что, силу почувствовал?!» Да не делал я ничего!! Такого. Кажется. «Да пош-шел ты…» Эй, дед, деда…

Тишина…

Ну чего ж я такого сделал-то?! Я же… Просто мне надоело, что она мне «выкает»! Меня и в Кардморе этим обращением замучили, а теперь еще и… Я ж ничего сейчас плохого не сделал! Просто-напросто запретил обращаться ко мне «милорд».

– Злой ты, – покачала головой эльфийка.

Сговорились они все, что ли?! Я только недовольно отвернулся.

– А, может, мы поедем? – вмешался рыжий, решивший, что он в этом разговоре совершенно лишний.

Где-то под вечер мы остановились на ночлег, свернув с дороги в густой лес, окруживший тракт. Выбрав подходящую полянку, принялись готовить ночевку. Как раз тогда и проснулся ребенок, огласив окружавший лес недовольным воплем – как же, без его участия столько всего произошло! Откуда он знал, что произошло? Так сколько же времени проспал! Явно тут что-то не так…

Перед ужином Аэлиниэль с Элиа в очередной раз попрыгали перед дитятком, успокаивая его и убеждая, что ничего не произошло, потом, собственно, сам ужин…

До самой ночи темная избегала встречаться со мной взглядом. Даже рыжий с эльфийкой как-то странно косились… А Дар вообще молчал как Таркирен перед темными… Сговорились они все, что ли?! Я ж ничего такого не сделал!

Ладно! Утро вечера мудренее. Сейчас поспим, а с утречка разберемся…

На горизонте видна Дубрава. Кажется, протяни руку и подхватишь на ладонь едва заметный в сгущающемся полумраке зеленый шарик, ощетинившийся ветвями. Вот только… Стоит ли протягивать? Душа – выжженное пепелище, с горьким запахом полыни…