Маленький Бобеш

Плева Йозеф

Под кленом лежала длинная сухая ветка. Он взял ветку, сел на нее верхом. Теперь это уже был волшебный конь Шемик. Поскакал он на Шемике с огненным мечом в руке, — а мечом служила палка, — и перелетел через высокую стену — стеной был ряд камешков; храбро сражался с войском чародея Живомора, пока не освободил принцессу. Принцессой, правда, был кукленок, а не кукла, но что за важность, если он на минутку побудет принцессой? Захватив принцессу, Бобеш опять ускакал в свое царство. Здесь он просватал ее за оловянного солдатика, и теперь надо было справлять свадьбу. Только вот как назвать

принцессу? Ладно, пускай будет Боженкой. Немного погодя Бобеш передумал. Зачем называть принцессу Боженкой, когда та сегодня так скверно обошлась с ним? Нет, Боженкой называть не годится.

Пусть лучше принцесса будет Пеструхой. «Пеструха, — рассудил Бобеш, — вообще лучше Боженки». Во время свадьбы принцессу и принца снова унес злой волшебник. Злого волшебника, конечно, пришлось изображать самому Бобешу. Едва они попали в заколдованное царство, где их мучила немилосердная жара, как примчался Бобеш на своем верном Шемике и освободил их.

И так, верхом на ветке, Бобеш весело носился взад и вперед по крыше.

Дедушка в это время был в сенях и не знал, что Бобеш на крыше. Прислушался: где же это так громыхает? Сначала ему показалось, что на чердаке, где-то над хлевом. Потом он предположил, что в хлеву. «Наверное, коза сорвалась с привязи, — подумал он. — Та тоже иной раз эдак бухает». Но когда он отворил козий хлевушок, то увидел, что коза лежит и преспокойно жует. Тогда дедушка позвал мать и бабушку — пусть послушают, что за шум такой. Напуганные куры стали уже разбегаться из сеней.

— Это на чердаке, — сказала бабушка.

— Где-то над хлевом, — добавила мать.

— Постойте-ка, я гляну на; крышу. Может, там чьи-нибудь козлята, — решил дедушка.

Каково же было его удивление, когда он увидел, что это маленький Бобеш скачет во всю прыть по крыше на своем Шемике, мотает головой, волосы ему ветром раздувает.

— Ах ты разбойник! — воскликнул дедушка. — Это ты нас напугал?

— Дедушка, дедушка, — отозвался с крыши Бобеш, — я уже четыре раза освобождал принцессу с принцем из плена! И тебя и бабушку с мамой тоже — все вы были в заколдованном царстве. Теперь я вас всех вызволил!

— Молчи уж, лиса! — смеясь, крикнул дедушка. — Я вот вызволю тебя с крыши! Шут гороховый! Всех кур нам всполошил и Пеструху напугал. Ну-ка, живо слезай!

— Ну, дедушка, тут же хорошо!

— Нет, Бобеш, слезай… Мать, поди-ка сюда. Возьми прут да погони Бобеша с крыши — он не слушается!

Пришла мать и принялась бранить Бобеша:

— Бобеш, ты почему не слушаешься дедушку, раз он тебе велит слезть с крыши? Ведь ты всю крышу продырявишь своей этой палкой. Сейчас же слезь!

— Мама, я больше не буду ездить на Шемике — крыша и не прохудится. Только позволь мне еще немножко поиграть тут!

— Нет-нет, Бобеш, слезай живее, а то я сама погоню тебя оттуда хворостиной, если добром не послушаешься! — Она в самом деле подобрала еловую ветку возле чурбака для колки дров.

А Бобеш даже рад был, что мать собирается лезть за ним на крышу. Видя, что он и не думает слушаться, мать рассердилась и полезла на крышу:

— Ну погоди, озорник, ты у меня дождешься!

Вообразив,

что мать играет с ним, Бобеш стал взбираться выше и выше. Крыша становилась круче, и ему пришлось лезть на четвереньках. Так он и лез, пока, наконец, не ухватился руками за гребень. Мать поднималась следом за ним. Вдруг она глянула вверх и, увидев Бобеша на самом гребне, обмерла от испуга и не могла дальше двинуться. Дедушка тоже напугался, видя, как высоко забрался Бобеш. Тут еще вышла бабушка, и теперь все они не сводили глаз с проказника Бобеша. Всем им было страшно, потому что недолго и беде случиться. Вдруг да не удержится, соскользнет вниз и весь обдерется… А если невзначай перевесится на другую сторону крыши — и подавно может убиться. А егоза Бобеш в довершение всего выкинул такую штуку: взял да и уселся верхом на гребне, как на коне! От радости, что ему удался такой номер, разбуянившийся Бобеш кричал:

— Я еду верхом на хате! Но, хата, но!

— Господи, убьется мальчонка! Меня прямо в дрожь бросает! — охала мать.

Дедушка попробовал добраться до Бобеша, но тоже не смог влезть на самый верх.

— А ну слазь, Бобеш, живо! — уже не на шутку сердилась мать.

— Ты, мама, сними меня!

— Сумел сам забраться, сам и слезай! Ах, Бобеш, какой ты неслух, как ты меня изводишь!

— Дедушка, ох, отсюда и далеко видно! И усадьбу, и пруд видно, и часовенку! А красиво-то как!

— Спускайся, Бобеш, не мучай меня! — Мать теперь чуть ли не упрашивала Бобеша.

Видя, что матери и впрямь не до шуток, Бобеш решил слезть, но предусмотрительно начал вести переговоры:

— А ты, мам, не будешь меня бить, когда я слезу?

— Если сейчас слезешь, то не буду.

— Ничуть?

— Если сразу слезешь, говорю, ничуть не буду.

— А ты мне что-нибудь дашь?

— Молока дам.

— Чего бы нибудь повкуснее, мама!

— Хлеба с маслом.

— Правда?

— Ну конечно, только, ради бога, детка, слезь скорее, меня просто страх берет!

— Уже слезаю!

Крепко держась обеими руками за гребень, Бобеш стал перебираться через него. Неизвестно, как это вышло, но только очутился он именно на той стороне крыши, которая была круче и выше от земли.

Стоявшие внизу так и ахнули.

— Убьется мальчишка! Батюшки, расшибется! — заметалась мать.

Бобеш искоса глянул вниз. Увидев, что перелез не на ту сторону, он перепугался, судорожно уцепился за гребень и закричал:

— Мама, мама, я не могу слезть! Помоги мне, я не слезу… Ай, упаду, убьюсь!

Дедушка опомнился первым и побежал к соседу за лестницей. Сосед сам понес ее, когда дедушка впопыхах рассказал, зачем понадобилась лестница.

Мать ахала, бабушка даже ушла в комнату. Она, мол, и смотреть на это не может. Давно знает, что Бобеш добром не кончит. Не теперь, так в другой раз все равно убьется. Мать беззаботная, не глядит за ребенком, вот он и изувечится.

— Боже ты, боже, вот беда-то! — сокрушалась она. Пока не вернулся дедушка с соседом и с лестницей, Бобеш все время кричал, точно зарезанный.