Маленький друг
Шрифт:
— Харриет, можно украсть тебя на минутку? — Аделаида протиснулась к кушетке и взяла Харриет за руку.
— Только если ты обещаешь сразу же ее вернуть, — добродушно заметила старушка поменьше.
«Как там говорил Питер Пэн? „Закрой глаза и думай прекрасные мысли“».
Посредине комнаты Аделаида остановилась и оглянулась по сторонам. Недалеко от них невидимый орган наигрывал медленную, печальную мелодию.
— Туберозы! Я их обожаю! — Аделаида глубоко вздохнула и закрыла глаза. — Харриет, ты чувствуешь этот божественный запах? Тебе нравится? — Она потащила
В глазах Харриет запрыгали черные точки. Запахи атаковали ее со всех сторон — душные, сладкие запахи смерти.
— Ну разве не прелесть? — щебетала Аделаида. — Это мои любимые цветы. У меня в букете невесты они тоже были. Харриет, ты что, деточка? Харриет!
Голос Аделаиды странно отдалился, огни завертелись перед глазами. Харриет пришла в себя на руках у высокого старика, который крепко держал ее под мышки.
— Ну, до обморока меня туберозы не доводили, но голова от них у всех будет завтра болеть, — сказал кто-то из гостей.
Откуда ни возьмись, сбоку налетела Эдди, вся в черном, как ведьма на метле, и впилась холодными зелеными глазами в лицо Харриет. Несколько секунд она оценивающе разглядывала ее, а потом скомандовала:
— Отведите девочку в машину.
— Я отведу! — Аделаида взяла Харриет за левый локоть, в то время как высокий старик подхватил за правый, — вдвоем они повели ее к выходу. Снаружи им в лицо ударила волна жара — солнце стояло в зените.
— Харриет, — театральным шепотом говорила между тем Аделаида, — ручаюсь, что ты не помнишь нашего друга! Это же мистер Джон. Роудз Саммер, он жил от нас в двух домах, когда мы были маленькими. Ты помнишь, мы всегда рассказывали вам про мистера Саммера? Про того, который служил в Египте?
— Я знал вашу тетушку, мисс, когда она была еще маленькой девочкой.
— Ну не такой уж и маленькой, — кокетливо взвизгнула Адди. — Харриет, ты можешь поговорить с мистером Саммером, раз тебя интересуют мумии и прочие египетские древности.
— Ну, я был в Каире недолго, — сказал мистер Саммер. — Только пока шла война. — Он подвел Харриет к черному лимузину, который обслуживал похороны, и наклонился к шоферу. — Вы разрешите этой юной леди полежать у вас на заднем сиденье? Ей надо несколько минут, чтобы прийти в себя.
Шофер, до странности белолицый, хотя черты лица его были явно негроидными, а на голове возвышался гигантский рыжий ирокез, оторопело посмотрел на них.
— Чё? — спросил он, выключая блеющее радио, не зная, на кого глядеть, то ли на высохшего старика, то ли на девчонку, которая уже вползала на заднее сиденье.
— Хей, смотрите-ка, — громко воскликнул старик, тыча пальцем в темные недра лимузина. — Похоже, тут и барная стойка имеется!
Шофер собрался, выпрямился и фамильярно осклабился.
— Нет, сэр, это в моей другой машине, — сказал он развязным, фальшиво-дружелюбным тоном.
Старик хлопнул по крыше машины и хрипло захохотал.
— Хорошо сказано! — Его руки
— Не могу пожаловаться, сэр.
— Рад слышать. Теперь вы, мисс, — обратился он к Харриет. — Чего вы желаете? Кока-колы?
— Ох, Джон, — промурлыкала сзади Аделаида, — ей ничего не надо.
Джон? Харриет смотрела прямо перед собой.
— Я просто хотел, чтобы ты знала, что я любил твою тетушку Либби, — услышала она голос мистера Саммера, по-стариковски хрипловатый, по-южному певучий. — Я бы женился на ней, если бы она согласилась быть моей женой.
Слезы опять навернулись на глаза Харриет. Она крепко сжала зубы, силой воли пытаясь загнать их внутрь.
— А после того как умер твой прадедушка, я опять попросил ее выйти за меня. Мы уже оба тогда были не юными. И знаешь, что она мне ответила? — Он усмехнулся. — А? Знаешь, что она сказала? Сказала, что могла бы рассмотреть мое предложение, если бы не надо было лететь ко мне на самолете. Ха-ха-ха! Представляешь? Ну и характер был у твоей тетки. Я-то тогда работал в Венесуэле.
Аделаида что-то пробормотала. Старик повернулся и негромко произнес:
— Ну, а это живая копия Эдит!
Харриет в борьбе со слезами понесла полное поражение, и они с новой силой хлынули из глаз.
— Ах! — закричал мистер Саммер. — Милочка, что ты? Что ты? Что тебе дать?
— Оставь ее, Джон, — решительно сказала Аделаида. — Дай ей просто посидеть одной. Всего несколько минут — и она придет в себя.
В пустоте лимузина рыдания Харриет звучали так громко, что ей было ужасно неловко за себя, но остановиться она уже не могла. Шофер какое-то время рассматривал ее в зеркало заднего вида, а потом спросил:
— Чё, мама померла?
Харриет потрясла головой. В зеркале шофер поднял бровь:
— Говорю, мама померла?
— Нет!
— Ну тогда и реветь нечего, — сухо заметил шофер.
Он закурил сигарету и с силой выдохнул дым в боковое окно.
— Вот когда мамка помрет, — задумчиво проговорил он, — только тогда поймешь, что есть печаль. — Открыв бардачок, он достал несколько салфеток и передал Харриет.
— А кто умер-то? — поинтересовался он. — Папка, что ли?
— Нет!
— А кто?
— Тетя… — выговорила Харриет между всхлипами.
— Твоя кто?
— Тетя!
— Тетя? — недоверчиво протянул шофер. — Ты жила с ней, что ли?
Харриет отвернулась от него к окну, тщетно стараясь взять себя в руки. В баптистской церкви зазвенели колокола, сразу же вызвав еще одно воспоминание: они с Либби зимой на улице, Либби в своем хорошеньком красном пальтишке присела, обняв маленькую Харриет за плечи. «Слышишь, малышка? Ангелы разговаривают». И вдвоем они слушали мелодичную песню колоколов.