Маленький горбун
Шрифт:
Франсуа и Христина выбежали ему навстречу и ласково поздоровались с ним. Он улыбнулся им, и его лицо немного просветлело. Чтобы поскорее подойти к ним, он ускорил шаги, зацепился одной ногой за другую и упал на землю. В его груди лопнула жила, и изо рта красным потоком хлынула кровь. Франсуа и Христина бросились к Морису, подняли его. Они страшно испугались, но скрыли это от больного, боясь встревожить его.
– Сбегай за папой, – сказал Франсуа на ухо Христине, и она улетела как стрела.
– Скорее, скорее, отец! – закричала девочка, вбегая в кабинет де
– Где же они? – вставая спросил де Нансе.
– В передней!
– Скорее позови Изабеллу и попроси ее принести все, что надо, – распорядился де Нансе, а сам быстро пошел к больному.
Выслушав рассказ Христины, Изабелла схватила склянку с лекарством, налила ложку целебного средства в стакан с водой и побежала к Морису. Она заставила мальчика выпить половину приготовленной смеси, а через несколько мгновений и вторую часть лекарства.
Кровотечение сразу ослабело и скоро совсем прекратилось. Несмотря на возражения Мориса, Изабелла уговорила его лечь в постель. Но он так печалился и горевал о том, что не может побыть с Франсуа и Христиной, что де Нансе обещал привести их к нему, взяв с больного слово говорить как можно меньше. Морис с радостью согласился на это. Вскоре де Нансе вернулся с обоими детьми.
– Друзья мои, Христина и Франсуа, – слабым голосом и задыхаясь начал Морис. – Я болен, очень болен, я чувствую это. Я был несчастен и просил Господа послать мне смерть.
– О, Морис, что ты говоришь! – воскликнул Франсуа. – Ты больше не любишь нас, если хочешь расстаться с нами?
– Нет, нет, – ответил больной, – я несчастлив именно потому, что горячо вас люблю. Я хочу постоянно быть с вами, а между тем мне слишком редко приходится видеть вас. Я хотел бы жить подле мамы и папы, а они уехали. Мне хотелось бы, чтобы мой брат любил меня, между тем Адольф совершенно равнодушен ко мне. Ах, если бы вы были мне братом и сестрой, Франсуа и Христина! Вы такие добрые, такие ласковые. Но вы мне чужие. Я хотел бы, чтобы вы меня любили… Чтобы вы любили только меня, а это тоже невозможно.
– Довольно, довольно, Морис, – вмешался в разговор де Нансе, – ты слишком много говоришь. Если ты не перестанешь, я скажу твоим друзьям, чтобы они ушли.
– Хорошо, хорошо, я не произнесу больше ни слова, – согласился бедный Морис.
Франсуа и Христина уселись подле его кровати и постарались развлечь его, болтая с де Нансе. Они говорили о своих планах на зиму и на будущее лето и в своих планах непременно упоминали имя Мориса, думая этим доставить ему удовольствие. Но он только грустно улыбался. Наконец слезы, которые больной мальчик с трудом сдерживал, покатились по его щекам.
– Ты плачешь, Морис? – встревожился Франсуа. – Что с тобой? Что-то болит?
– Ничего, – прошептал Морис, – я только очень, очень слаб. Плачу же я потому, что, когда придет весна, меня уже не будет с вами.
– Почему? – ласково спросил его де Нансе. – Если тебе у нас хорошо, если твое здоровье будет поправляться у меня в доме, поверь мне, мой бедный мальчик, я ни за что не отошлю тебя
– Нет, нет, я говорю не об этом, – ответил больной. – Я думаю, что жить мне осталось недолго.
– Морис, не думай о таких печальных вещах, – сказал Франсуа.
– Добрые мои, – проговорил Морис. – Меня убивает равнодушие моего брата, отъезд мамы и папы, с которыми я думал никогда не разлучаться, страх умереть без них… Не получив их последнего благословения, не обняв их. Я уже давно чувствую, что умираю, только я скрывал это от моих родителей. Мне грустно без них, но я не хотел удерживать их подле себя, так как знал, что им необходимо уехать. Вместе с тем я рад умереть среди вас, зная, что вы поможете мне в последнюю минуту. Все вы такие добрые, благочестивые… Будьте добры, – обратился он к де Нансе, – пожалейте меня: мне хотелось бы причаститься в первый раз. Научите меня. Что нужно для этого?
– Мой бедный мальчик, – ответил растроганный де Нансе, – прежде всего нужно смириться перед волей Божией, жить, если Господь того захочет, и не бояться смерти. Нужно лечиться, исполняя все докторские предписания, поверять Богу печали, которые он посылает, и просить его дать тебе мужество и терпение. О первом причастии мы поговорим завтра. Теперь лежи спокойно до приезда доктора, за которым я уже послал. С тобой посидит Изабелла или Батильда. Будь спокоен, мой дружок, и предай себя в руки Господа – нашего всеобщего Отца, друга и утешителя, – и де Нансе ласково пожал ему руку.
– Благодарю вас, – прошептал больной, – вы уже утешили меня.
Де Нансе ушел, позвав с собой Франсуа и Христину, дети горько плакали и на прощанье послали Морису воздушные поцелуи. Больной ответил им улыбкой.
– Как ты думаешь, папа, он очень болен? – тревожно спросил Франсуа.
– Не знаю, дружочек, – ответил его отец, – очень может быть, он действительно близок к концу, он сильно изменился и страшно ослабел за последнее время. Сегодня у него странное лицо. Мне кажется, отъезд родителей глубоко потряс его.
– Бедный Морис, – промолвил Франсуа. – А я-то ведь не любил его.
– Я тоже, – отозвалась Христина. – Но мы будем ухаживать за ним так ласково, точно действительно нежно его любим, правда, Франсуа?
– Да. И знаешь, Христина, я теперь, кажется, действительно люблю Мориса, мне слишком жаль его.
– И я.
Когда приехал доктор, он не обратил особенно большого внимания на кровохарканье Мориса, сказал, что кровь пошла у него горлом от падения, и заметил, что, может быть, в общем это принесет пользу его здоровью. Врач велел Морису встать, постараться есть, выходить на воздух и двигаться, насколько позволят его силы. Тем не менее де Нансе попросил врача написать родителям Мориса о том, что произошло с их сыном. Сам он, в свою очередь, письменно рассказал им о всех подробностях печального случая, прибавив мнение доктора и обещав сообщать о малейших переменах к худшему в состоянии здоровья больного мальчика. Визит доктора успокоил всех, кроме самого Мориса, который продолжал просить Нансе ускорить его первое причастие.