Маленький горбун
Шрифт:
– Им придется продать Орм.
– Они жалеют об этом?
– Нет, они поселятся в Италии, во Флоренции.
– Если им не жаль Орма, мне тоже не жаль.
– Но ведь ты позже получила бы это имение?
– Зачем мне Орм? Ведь я буду всегда жить в Нансе.
– Но ведь Нансе принадлежит не тебе, а де Нансе.
– Не все ли это равно, тетя? Ведь я буду жить в одном доме с моим приемным отцом.
– Ты еще более странная, чем я думала, – заметила графиня. – Значит, ты не печалишься, что у тебя нет ни приданого, ни денег, ни имения?
– Я огорчена не больше, чем если бы мне сказали, что я миллионерша.
– Но
– Не думаю, тетечка. Как я люблю Франсуа и его отца, а не их состояние, точно так же и они думают обо мне, а не о моих деньгах.
– Увидим, что будет дальше, – заметила графиня.
– Я вполне спокойна, – пожала плечами Христина. – Я и в будущем буду обязана им, как это было в прошлом. Вот и вся разница, она невелика, тетя, как вы видите. А теперь я напишу Франсуа, что мои родители согласны.
– Не забудь сказать, что они разорены, – напомнила Луиза де Семиан.
– Да-да, я напишу и об этом. До свидания, тетя.
– Возьми же письмо твоей матери.
– Благодарю вас, тетя, я пошлю его Франсуа.
У себя в комнате она с замиранием сердца развернула письмо матери. Каролина редко писала что-нибудь приятное для нее.
«Моя дорогая сестра, – прочитала молодая девушка, – Христина поступает бессмысленно, желая выйти замуж за горбуна. Лучше бы она сделалась монахиней. Но ни мой муж, ни я не отказываем ей в нашем согласии. С горбатым мужем ей придется жить в Нансе, впрочем, она так некрасива, что это для нее лучше.
Есть причина, которая заставляет нас согласиться на ее свадьбу. К моему несчастью, меня страшно обманул мой бесчестный и безответственный управляющий, мы почти разорены. Теми деньгами, которые у нас остаются, нам едва удастся заплатить наши долги. Наше имение Орм мы продадим лесоторговцу, это нам дает пятьдесят тысяч франков в год, но у Христины не останется ничего: ни приданого, ни имения.
Поэтому мы довольны, что де Нансе берет Христину на свое попечение, выдавая ее замуж за своего несчастного горбуна. Едва закончится продажа Орма, мы уедем в Швейцарию, а потом во Флоренцию, где я думаю остаться навсегда. Пожалуйста, скажи де Нансе, что у Христины нет ни одного су.
До свидания, дорогая, поклонись твоему мужу. Даже на платье, мебель и так далее для Христины у меня не хватает денег.
Каролина Дезорм».
Христина печально опустила письмо матери.
«Как она мало любит меня, – подумала бедная девушка. – У нее не нашлось ни слова нежности и любви ко мне, ее дочери, ее единственному ребенку. А мой дорогой, милый де Нансе, как он был добр, нежен со мной, как он всегда заботился, чтобы мне было хорошо, чтобы я была счастлива у него в доме! Он – отец, посланный мне Богом. А Франсуа? Он с самых малых лет был мне братом, жил только для меня, как я жила только для него и для нашего отца. Какое счастье, что я больше не расстанусь с ними. Когда же придет письмо об их возвращении? Ведь сегодня я должна была получить его».
Написав Франсуа, Христина села за письмо к де Нансе, решив послать ему также и письмо своей матери.
«Не знаю, почему, – между прочим писала она своему приемному отцу, – тетя боится, что мамино письмо вас опечалит. Я вполне уверена, что вам не будет грустно за меня. Восемь лет я была постоянно всем обязана вам и
Когда же вы вернетесь, мой дорогой отец? Когда же я обниму вас и моего дорогого Франсуа? Я только что высказала ему, как благодарна вам обоим. Пусть он прочитает вам мое письмо к нему, вы увидите, как я люблю вас.
До свидания, мой хороший, я вас жду каждый день, почти каждую минуту. Как мне хотелось бы знать, в котором часу вы вернетесь. Горячо целую вас, дорогой мой отец, а вместе с вами и Франсуа. Поцелуйте от меня нашего доброго Паоло.
Ваша дочь Христина».
На следующий день Христина получила коротенькую записку от Франсуа, в которой молодой человек писал, что они приедут на следующий день. Она рассказала Изабелле об этой радости и попросила тетку позволить ей отправиться в Нансе с Изабеллой и Габриелью, чтобы все приготовить к приезду путешественников, остаться там целый день, пообедать и вернуться домой к вечеру. И Христина, и Габриель были в восторге, получив позволение графини. Бернар тоже хотел поехать с ними, но молодые девушки сказали, что он помешает им заниматься хозяйством.
– Тогда, – сказал Бернар, – я запрусь в своей комнате и окончу подарок для Франсуа.
– Какой подарок, скажи? Что ты для него делаешь?
– Секрет, – посмеиваясь ответил Бернар.
– От меня, невесты Франсуа, не может быть секретов! – воскликнула Христина.
– И от тебя, и от Габриели, и от всех остальных, – заметил Бернар. – Ну, до свидания, любопытные, поезжайте.
Христина, которая стала такой же веселой, как в детстве, вместе с Габриелью посмеялась над таинственностью Бернара. Во дворе милой для нее усадьбы она всплеснула руками от радости, увидев повара де Нансе:
– Малар, мой дорогой Малар, вы вернулись? Они приедут завтра! В котором часу?
– В два часа, барышня.
– Какая радость, какое счастье! Я встречу их в Нансе. Можете вы дать нам пообедать, Малар, мне, Изабелле и моей двоюродной сестре?
– Конечно, барышня, – ответил Малар, – только уж извините, если обед выйдет не очень хорош, у меня мало времени на его приготовление.
– Ничего, Малар, дайте нам хоть что-нибудь. Скорее принимайся за работу, Габриель, дел у нас много, а времени мало!
Целый день молодые девушки расставляли мебель и приводили в порядок вещи де Нансе и Франсуа, убирали цветами гостиную, снимали чехлы с бронзовых украшений и стирали пыль с картин. Потом они принялись расставлять и вытирать книги, заводить часы и так далее.
Время пролетело быстро, подошло время обеда. Христина отвела Габриель в библиотеку, где обыкновенно работал де Нансе.
– Бедный мой отец, – сказала Христина, садясь в его кресло. – Сколько раз мы с Франсуа приходили сюда и мешали ему работать! Когда я обнимала его шею одной рукой, он меня целовал и смотрел на меня так нежно, что я не могла оторваться от него и долго-долго не двигалась с места, положив голову на его плечо. Габриель, я молю Господа, чтобы он послал тебе такое же счастье, как мне. Я желаю тебе, чтобы твоим мужем сделался второй Франсуа, а второй де Нансе – отцом.