Маленький грязный секрет
Шрифт:
В противовес всему, что я читала в дурацких книжках, Покровский вел себя вполне адекватно. Не суетился, не психовал, не трясся…
– Так в машине. Я же убежала, все на свете забыв.
– Истеричка, – проворчал, обнимая меня за плечи и хаотично, куда придется, целуя.
– Нервы начали сдавать, – повинилась я.
– Да уж понял. Садись давай, Мария…
– Погоди. Мне надо в душ.
– Какой душ?! Ты рожаешь. Мало ли, вдруг у нас и времени нет?
И я тоже в противовес всему, что пишут в дурацких книжках, не стала настаивать на своем. Только пеленку постелила, чтобы не испортить кожу сиденья,
Все вообще было очень размеренно и… адекватно, что ли? Сказано, два взрослых человека. Которые точно знают, чего хотят, и как этого достичь. А вот что стало сюрпризом, так это стремительность происходящего. Если бы встряли в пробку, у меня бы были все шансы родить в машине. Но к счастью, мы подоспели ровно к моменту истины. Какие-то полчаса в родзале, и все. На груди она. Моя девочка. Наша…
– Ну, мамочка, к вам один вопрос. Вы вообще в процессе участвовали? – засмеялся неонатолог, разглядывая смуглую черноволосую Юльку. Наши взгляды с Иваном встретились. Он растрогался просто ужасно. Весь поплыл. И знаете, да… Игорь каким-то образом от него почти ничего не взял. А вот Юлька… Даже сморщенная, как чернослив, и опухшая, она была совершенно точно похожа на папу. И волосенки у нее были папины. Густющие. Я и не знала, что у новорожденных такие чубы бывают. Но все равно, даже вот такая непохожая, она была моя от макушки до пяток. Я таяла от любви, я изучала ее новые грани. Я смирялась с осознанием, что до этих пор, оказывается, вообще мало что знала о жизни. А теперь, осознав все, я до конца поняла, как пришлось Ивану… Отвела взгляд от нашей малышки. Поймала его. Он не слаб. О, нет… Он глыба. Я бы не справилась.
– Участвовала, ага. Самым активным образом.
– А так и не скажешь! – засмеялись врачи. – Ну, давайте ее под лампу положим. Вам еще надоест ее таскать.
– Нет. Не надоест, – так, не отлипая от Покровского, взяла его ладонь и к щеке прижала. – Мы еще за вторым придем.
– В первый раз вижу мамочку, которая готова на такие подвиги сразу же после родов! – развеселилась акушерка. Покровский же криво улыбался.
– Не погорячилась ли ты, Мария? – спросил он, поглаживая меня за ухом, как кошку. – Я тебя еще за одного дитенка не отблагодарил. Это ж надо.
Иван зыркнул в сторону кувеза, достал из кармана платок и провел по шее. Взмок. Несмотря на работающий в палате климат-контроль, который поддерживал, в общем-то, приятную температуру. И пальцы у него на кончиках дрожали. Держался мужик до последнего, и вдруг повело.
В носу щипало. Грудь распирало от переполняющей меня благодарности, которую я не знала куда направить. Я и врачей была готова расцеловать, и мужа, и перед иконами на колени бухнуться. Но пока мне положено было лежать. И потому я просто поманила мужа пальцем.
– Ну, так поблагодари.
– Я как следует хотел, Маш…
– Как следует – месяца через два только сможешь.
Покровский сглотнул. Взгляд потяжелел, сгустился, налился теменью… Он жадно меня поцеловал. Провел большим пальцем по припухшей губе.
– Сделаю все, что смогу.
– Сыночка?
– Правда, хочешь погодков? – нахмурился почему-то. Я провела пальцами между смоляных бровей, разглаживая морщинку. Очертила нос и скулы…
– Такой генофонд не
– Бестия.
– Я просто люблю тебя. Хочу счастливым тебя делать, Вань. Деток тебе родить. Чтобы ты возвращался домой, а они тебя встречать бежали.
Это был такой важный момент! Как будто наши души соприкоснулись… Иван просто кивнул. Потом тяжело опустился на колени перед кроватью, лег щекой на край и долго-долго на меня смотрел. А потом ему Юльку вручили…
Эпилог
– Мария Ивановна, может, давайте я порежу?
– Да, наверное. Что-то голова кружится.
Я благодарно улыбнулась нашей новой помощнице по дому. Ну как новой? Второй год у нас, а до нее еще одна была, которая пришла на смену резко сдавшей Сергеевне. Получается, уже года три как мы ее схоронили. Тяжелое это было время. У меня двое, третий на подходе. И вдруг на таком хозяйстве одна… Да и прикипели мы к Сергеевне, что уж. Вот тогда в нашем доме и появилась первая нянька. Теперь-то постоянно кто-то да на подхвате. Уже привыкли. Юльке скоро семь. В школу на этот год. Кириллу пять с половиной. Дарине четыре. Думали, уже все. Потому что Ивану сегодня мы полтинник справляли. И пусть не выглядел он на свои пятьдесят ни за что, никогда, но… Куда? И так трое! Да и мне уж под сорок…
И вот.
Затошнило. Голова кружится… Грудь, как вымя у Буренки. Как только Иван не заметил?
– Машка! Марьванна, ты где?
– Ой, привет, Люб, – оглянулась на вбежавшую в открытое французское окно подругу.
– Привет. Ты что зеленая?
– Душно здесь от духовки. Пойдем, на улицу выйдем. И вот… Захвати, пожалуйста. – Ткнула ей в руки блюдо с мясной нарезкой.
– Ну-ну, душно ей. Снайпер-то твой уже в курсе?
И как-то вмиг я расклеилась. Осела на скамейку. Головой из стороны в сторону качнула и тихонько шмыгнула носом.
– Я же гормональный укол сделала! А он…
– Не подействовал?
– Не знаа-а-аю. Может, дозировку неправильно подобрали? Надо было перевязаться.
– Слушай, а ревешь чего? Дом – полная чаша. Рожай – не хочу.
– Четвертого? На нас и так уже смотрят косо. В магазине, представляешь, что услышала? Что мы Даринку родили ради пособия и льгот.
Тут Любка до того задорно расхохоталась, что я не смогла к ней не присоединиться. Настроение тоже прыгало, как взбесившийся кенгуру. Конечно, предположить, что жена самого богатого в округе мужика рожает ради пособия, могли только полные идиоты. Но, как говорится, каждый думал в меру своей распущенности. Ну и вот…
– Да брось. У тебя уже должен быть иммунитет к сплетням.
– Это правда, – вздохнула я, прикладывая к уголкам глаз полотенце. Мимо с дикими визгами пронеслись дети.
– Может, хоть этот на тебя будет похож, – ткнула меня в бок подруга.
– Что-то уже не верится.
– Мама! Они меня обизя-я-яли.
– Кто мою бусинку обижал? – усмехнулась я, подхватывая на руки младшую. И мгновенно забывая о любых печалях.
– Кия! И Миська. Мы им с Юйкой показы-ы-ым! – Даринка погрозила кулачком убежавшей детворе. Тут, будто только и ждала, когда сестра ее позовет, в калитку вошла Юлька. Вот и славно. Я уже начала волноваться. Даринка ужиком сползла с меня и побежала к сестре. Я тоже встала.