Маленький красный стек
Шрифт:
– Это стресс, ma cherie? Или ты расстроена?
Он позволил руке скользнуть на несколько сантиметров выше по ее бедру.
– Расстроена, - призналась она, - я все время работаю, Кинг. У меня совсем нет времени на... себя.
Все внутри Норы сжалось, когда пространство машины наполнилось низким чувственным смехом Кингсли.
– Сколько тебе лет?
– спросил Кингсли.
– Ты знаешь, сколько мне лет.
– Ответь мне.
Нора шумно выдохнула.
– Тридцать один.
– Тридцать один год... и ты самая красивая
– Кроме той, что кое-кто заставляет меня постоянно работать; у меня нет ни одного выходного.
За неделю Нора могла заработать десять-пятнадцать тысяч долларов на своих богатых и извращенных клиентах. Кингсли превратил её в самую востребованную Госпожу в Америке за два года. А ради нескольких часов ее времени некоторые клиенты летели через всю страну или даже из других стран. С Кингсли, который брал пятнадцать процентов с каждой заработанной ей копейки, расписание Норы было забито до отказа. Однако она начала уставать от этого.
– Ты преуве
– За последние два месяца, у меня если и был секс, то только с самой собой.
Кингсли уставился на нее в шоке. Если бы Кинг продержался два дня без секса... нет, совершенно бессмысленно об этом думать. Кингсли никогда бы не выдержал два дня без секса.
– Два месяца? Quelle horreur, ma cherie. Хотя, есть кое-что, что я могу для тебя сделать...
– Выходной. Или два. Или...
– Или...?
Кингсли положил вторую руку между ее ног и развел ее бедра в стороны.
– Кинг..., - сказала Нора предупреждающе, но к предупреждению Кингсли не прислушался.
Опустив голову вниз, он поцеловал ее обнаженное бедро, и, зажав между зубами подол юбки, задрал ту выше.
– Я к вашим услугам, Ma^itresse, - прошептал он.
Нора застонала. Черт бы побрал этого мужчину. Вся посвященная часть Нью-Йорка считала Кингсли Эджа Королем Преисподней. Сексуальный акцент, красивое лицо, прекрасное тело, таинственное прошлое... он родился, чтобы стать идеальным Доминантом, и так бы оно и было, если бы не одна крошечная деталь - он скрывал, что был Свитчем.
Таким же, как она.
– Ваши приказы, Ma^itresse?
– Просто продолжай в том же духе. А я придумаю что-нибудь в течение минуты или двух.
Он спустил ее трусики вниз по ногам, и бедра Норы открылись еще шире.
– Ты не позволяешь мне делать этого с моими клиентами, - напомнила ему Нора в то время, как он раздвинул ее складки кончиками пальцев.
Он поцеловал ее клитор сначала нежно, а затем с большей настойчивостью и желанием. Кингсли остановился на мгновение, чтобы ответить.
– Вообще-то я не планировал за это платить.
– Хорошо. Потому что боюсь, у тебя не хватит денег.
Она запустила пальцы в его волосы и толкнула его голову вниз. Почувствовав кожей, как Кингсли засмеялся своим низким французским смехом, Нора ахнула. Одна обутая в сапог лодыжка устроилась на спинке сиденья у заднего окна. Отлично. Теперь мистеру
Нора вцепилась в кожаное сиденье автомобиля, когда Кингсли скользнул в нее двумя пальцами и нашел точку G. Она сжалась вокруг его пальцев, и ее бедра приподнялись выше. Кингсли мастерски владел своим французским языком. Мышцы нижней части спины напряглись. Давление возрастало. После нескольких минут с Кингсли Эджем, она кончила, оставив два жалких месяца воздержания позади.
Тяжело дыша, Нора подняла голову, наблюдая за тем, как Кингсли сел и провел тыльной стороной ладони по своим влажным губам. Она хотела поцеловать его, чтобы ощутить собственный вкус, поблагодарить его за доставленное удовольствие и внимание. Но он был ее боссом. А она едва ли хотела благодарить мужчину всего за один оргазм, в то время как он и был той самой причиной, по которой у нее не было оргазмов уже пару месяцев.
– Мило, - сказала Нора, опуская ногу, - но это сойдет максимум за одну неделю.
Кингсли демонстративно надулся.
– Хорошо. Две недели. Но мне нужно больше, чем заднее сиденье и..., - Нора сделала паузу, понимая, что раз она не может найти пикантный эквивалент названия минета для женщины, то вполне может употребить традиционный, - кунилингус за два месяца воздержания это ничто.
Кингсли вздохнул, и, откинувшись на спинку сиденья, поправил брюки. Судя по его состоянию, он был способен «отработать» с ней еще пару недель.
– Пожалуйста , - Нора посмотрела на него, и позволила фальшивой маске знаменитой Госпожи упасть с ее лица, - я устала, Кинг. И я..., - она не могла подобрать правильного слова, но Кингсли подсказал, "расстроена". Хотя правильнее было бы сказать "одинока".
Он молча изучал ее и наверняка видел правду в ее глазах. Она почувствовала, как его сопротивление начало таять.
– Ты опасная женщина, Нора Сатерлин. Это последний раз, когда я нанимаю на работу еще большего манипулятора, чем я сам.
– Я училась у лучших.
Сатерлин улыбнулась ему легко и беспечно, маскируя чувство одиночества, что они оба испытывали, размышляя об одном и том же человеке, который мог крутить ими как хотел. Но она не хотела думать о Нем сегодня. Она вообще не хотела о Нем думать.
Нора молчала, глядя на Кингсли, сражающегося с тем, что еще осталось от его совести.
– Месяц отпуска.
Нора откинулась на сиденье. Она была уже готова расплакаться от облегчения и поцеловать француза со всей благодарностью, на которую была способна, но...
– Но.
– Но? Я так и знала, что будет какое-то "но".
Нора выпрямилась и посмотрела на Кингсли со всем вниманием, которого требовало его "но".
– Но я хочу, чтобы сначала ты выполнила одно поручение. Выполни его успешно, и я скажу всей Преисподней, что в тебе и твоих услугах нуждаются в Европе на весь следующий месяц. Я даже мог бы тебя туда отправить, выбери любую страну по своему желанию.