Маленький лорд Фаунтлерой
Шрифт:
Действительно, всюду чувствовалось сильное волнение: в замке, в библиотеке, где граф и мистер Хевишэм тихо разговаривали между собою, в людской, где перешептывались мистер Томас, дворецкий и остальные лакеи, где болтали и сплетничали горничные, в конюшне, где Вилькинс, чистя лошадей, с грустью рассказывал кучеру, что никогда в своей жизни не видал такого ловкого молодого барина, который так быстро научался бы ездить верхом, точно родился в седле, и с которым было бы так приятно ездить.
Среди всех этих волновавшихся людей только Цедрик оставался совершенно спокойным. Правда, сначала, когда ему объяснили,
Пока граф рассказывал ему, что случилось, он сидел на скамеечке у его ног, как он это так часто делал, беседуя с дедом.
— Как странно, — проговорил он, дослушав рассказ до конца.
Граф молча смотрел на мальчика. Он сам чувствовал себя очень странно — так странно он не чувствовал себя ни разу за всю свою жизнь — и с тревогой подметил на лице мальчика какое-то тревожное, не свойственное ему выражение.
— Как вы думаете, дедушка, — спросил он, — они отнимут у Милочки ее дом и экипаж?
— Нет! — решительно и громко сказал граф. — Они ничего не посмеют отнять у нее…
— А! Вот это хорошо, — с видимым облегчением произнес Цедрик.
Затем он пристально посмотрел на дедушку своими большими задумчивыми глазами и спросил грустно и нежно:
— А как же другой мальчик? Значит… значит, теперь он будет вашим мальчиком… как я был раньше… правда?
— Никогда! — крикнул так резко граф, что Цедрик чуть не подскочил на стуле.
— Нет? — удивленно переспросил он. — Почему? А я думал…
С этими словами он быстро встал со стула и подошел к деду.
— Я останусь вашим мальчиком, даже если не буду графом? — спросил он. — Я останусь у вас, как раньше? — И его раскрасневшееся личико с тревогой и вопросительно обратилось к графу.
Как смерил его с ног до головы старый граф!.. Как сдвинулись его густые брови, как странно засверкали глубоко запавшие глаза!
— Ты мой мальчик, да, и всегда останешься моим мальчиком, пока я жив. И, клянусь, мне иногда кажется, что у меня никогда не было других детей, — сказал граф.
И, поверите ли, голос его звучал как-то странно, он был точно надтреснут и охрип, совсем не похож на тот голос, какой бывает у графов, хотя старый лорд говорил решительно и властно…
Цедрик вспыхнул от радости. Он засунул руки в карманы и, глядя прямо деду в глаза, сказал:
— Если так, то мне все равно, буду я графом или нет. Я ведь думал сперва, что тот мальчик, который будет графом, станет вашим мальчиком, а я… я уже не буду им… и это мне было очень неприятно.
Граф положил ему руку на плечо и привлек его к себе.
— Они ничего не отнимут из того, что я смогу сохранить для тебя, — сказал он, тяжело переводя дух. — А впрочем, я не хочу верить, чтобы они вообще могли отнять у тебя что-либо. Ты рожден для этого положения, и ты будешь его занимать… Помни одно: в любом случае ты получишь все, что принадлежит лично мне.
Казалось, граф забыл в эту минуту, что говорит не со взрослым, а с ребенком, так твердо и решительно звучал его голос. Видно было, что он вместе с тем давал обещание самому себе.
Он до сих пор ясно не представлял себе, как глубоко проникли в его сердце любовь к мальчику и гордость за него. Никогда так ясно не видел он его хорошие качества, его красоту
Несколько дней спустя после того как женщина, называвшая себя леди Фаунтлерой, виделась с мистером Хевишэмом, она явилась в замок и привезла с собой сына. Ее не приняли. Лакей у входа передал ей, что граф не желает ее видеть и предлагает обратиться к мистеру Хевишэму.
— Сейчас видно, что она не настоящая барыня, — рассказывал после Томас, отворявший ей двери. — Я достаточно послужил в знатных домах, чтобы сразу отличить настоящих господ от поддельных, а эта уж никогда не была леди, сразу видно. То ли дело барыня в Лодже, уж не знаю, американка она или нет, а сразу видно, что она настоящего сорта, это признает любой джентльмен, только взглянув на нее. Я так и сказал Генри, когда мы ее в первый раз увидели.
Незнакомка между тем уехала. Она, видимо, сердилась и вместе с тем чего-то боялась. Во время своих разговоров с нею мистер Хевишэм заметил, что, несмотря на развязность манер и бойкость в словах, смелость ее была напускная. По временам она видимо робела и не выдерживала той роли, которую хотела играть, так как не ожидала столь сильного отпора со стороны графа.
— Она, очевидно, принадлежит к самым низшим слоям общества, — говорил мистер Хевишэм, обращаясь к миссис Эрроль. — Она совершенно необразованна, с плохими манерами и, по-видимому, совсем не привыкла встречаться на равной ноге с людьми нашего круга. Первый визит к графу сбил ее с толку. Она была взбешена, но растерялась. Он сперва не хотел ее видеть, но я посоветовал ему поехать со мною в гостиницу, где она остановилась. Как только он вошел, она сразу перепугалась, побледнела, но вслед затем яростно набросилась на него, наговорила ему дерзостей и грозила судом.
Действительно, граф стоял перед ней во весь рост, с достоинством настоящего аристократа и с презрительной улыбкой глядел ей прямо в лицо, не удостаивая ни единым словом и меряя ее взглядом с головы до ног, как какую-нибудь отвратительную диковинку. Он спокойно выслушал ее дерзости и, когда она, наконец, остановилась, заговорил:
— Вы уверяете, что вы жена моего старшего сына. Если это правда и если у вас имеются достаточно веские доказательства, то закон на вашей стороне. В этом случае ваш сын — лорд Фаунтлерой. Суд разберет и решит этот вопрос. Если вы выиграете процесс, то будете получать приличное содержание, но пока я жив, я не желаю видеть ни вас, ни вашего сына. К несчастью, после моей смерти все перейдет к вам. Прибавлю только, я всегда думал, что мой сын Дэвис выберет себе жену именно такого сорта, как вы.
С этими словами он повернулся к ней спиной и вышел. Несколько дней спустя после этого происшествия миссис Эрроль сидела у себя в будуаре и писала письмо. Вдруг вбежала в комнату испуганная горничная и доложила о приходе посетителя. Девушка, видимо, находилась в сильном волнении, и глаза ее чуть ли не с ужасом глядели на миссис Эрроль.
— Сам граф пожаловал! — доложила она дрожащим голосом.
Когда миссис Эрроль вошла в гостиную, она увидела высокого красивого старика с орлиным носом и длинными седыми усами.