Маленькое чудо. Сборник рассказов
Шрифт:
Будучи ректором на кафедре литературы, Пётр Иванович всё свободное время посвящал университету и книгам. Он питал невероятную страсть к историям, романам, научным статьям. Он покупал книги, брал их в библиотеке, принимал в дар от студентов и коллег. И всё складировал у себя в квартире. Сначала заполнились полки и шкафы, затем книги заняли место на полу в зале и в коридоре. Постепенно есть на кухне стало невозможно, потому что повсюду мелькали обложки книг. Они громоздились высокими башнями, упираясь в потолок. В квартире за несколько лет образовался настоящий книжный лабиринт. И вот однажды случился
Квартира выгорела дотла. Но не о жилплощади страдал литератор. Книги – вот его главная потеря. С тех пор Пётр Иванович начал говорить стихами, бесконечно цитировал строки поэтов из сожжённых книг, постоянно возвращаясь мыслями к утрате. Он, безумный, ходил вокруг дома часами, но не мог найти сил подняться в обгоревшую квартиру. Там сгорело его сокровище, его жизнь.
Скорее всего старик помешался рассудком, и некому было ему помочь. Университет нашел нового преподавателя, соседи лишь охали, когда видели черноту квартиры. Никому не нужный старик, нашёл укромное место в подвале. Там есть матрас, одеяло и много свободного места, куда Пётр Иванович складывает новые книги.
Аслан выслушал историю, покачал головой. Парень любил книги, в детстве отец часто читал ему перед сном. Ему было искренне жаль старика. Но пока, кроме как угостить кофе в бумажном стаканчике, он ничем помочь не мог.
Однако через несколько дней Аслан с нетерпением ждал, когда Пётр Иванович появится у магазина в поисках подработки. Затянув старика к себе в кофейню, парень накинул на дверь табличку «закрыто» и достал из подсобки бритву, машинку для стрижки, полотенце и чистую одежду, которую уже давно не носит его отец: брюки, тёплый свитер, куртку.
Преображение длилось несколько часов. Когда бродяга взглянул на себя в зеркало, он увидел в отражении пожилого, но интеллигентного мужчину, с глубокими голубыми глазами. Улыбнувшись, мужчина произнес:
– Нам не дано ни видеть, ни понять,Ни ощутить, ни вспомнить, ни изведать,Ни промолчать, ни шепотом поведать,Ни умереть, ни вновь собою стать…– Пётр Иванович, некогда стихи читать, нужно торопиться. У вас собеседование через 20 минут. Библиотека имени Маяковского открыла вакансию. Я думаю, вы идеально подойдёте. Там много книг, и для них для всех есть свои места на полках.
Впервые за много лет мужчина улыбнулся. В глазах его загорелись искорки человека, который занимается любимым делом.
Один шаг
Выбор небольшой – нужно сделать шаг. Шаг вперёд или назад.
Я стоял на краю, и ветер лохматил мои волосы. От моего выбора зависела жизнь.
Я уже несколько месяцев думаю о шаге. Смерть – это на самом деле начало. А чтобы начать что-то новое, я сперва люблю закончить предыдущие дела.
И всё время дела не заканчивались. Сперва мне нужно было доучиться, получить диплом. Затем бабушка стала совсем плоха, и я ухаживал за ней. Недавно бабушки не стало. Далее – Лиза. Лиза долго не давала мне возможности закончить с ней отношения. Неделю назад она всё-таки ушла, забрав свои вещи. За квартиру я в этом
Кажется, всё сделал, пора заканчивать.
С десятого этажа большого города мало что видно. Вверх уходят дома соседей повыше, нависая над тобой. Но у меня с балкона открывается хороший вид. Справа – озеро, я вижу уток. Слева – двор соседнего дома и стена окон.
Я уже изучил некоторые окна, и сейчас оставалось только попрощаться с ними.
– Пока, бабушка, – старушка часто сидит у окна, укрываясь пледом. Думаю, она постоянно зябнет.
– А вон в той квартире часто ссорятся муж с женой. Несколько раз они выходили со скандалом на балкон. У женщины такой противный повизгивающий голос, он застревает в твоей голове и ещё несколько часов после ты не можешь его забыть.
– А это окно мне нравится. Особенно вечером. С моего этажа видно, как семья садится ужинать. Отец, мать и два сына. Мальчишки погодки, а может близнецы – лиц мне не видно, далеко. Мальчики всегда накрывают на стол. Обязанность отца – налить всем чай. Мама готовит и раскладывает еду по тарелкам. А прибирают посуду всегда все вместе, дружно и слаженно. Приятно за ними наблюдать.
Я стою на краю уже минут 15–20. Мне не страшно. Я готов сделать шаг вперёд. Возвращаться мне не к чему, меня ничего не держит.
Уже опускаются сумерки. Закат разливается по небу клубничным вареньем. Большинство окон горят искусственным светом – люди вернулись с работы. Я им немножко завидую, они ждут завтрашнего дня, у них есть планы и перспективы. Но завидую лишь немного. Я сделал свой выбор.
Я отпускаю перекладину балкона, держась лишь одной рукой. Корпус наклоняется вперёд. Я вижу газон внизу. Одна нога уже оторвалась от края. Остаётся перевести тяжесть тела вперёд и отпустить вторую руку.
Я не отпустил. Я забыл, потому что всё мое внимание было приковано к окну на пятом этаже. Оно открыто настежь, флагом развивается штора, выпрыгивая наружу. На подоконнике ребёнок. Совсем крошка. Девчонка в розовом комбинезончике ползает на коленках от края до края. Вот её ножка высунулась из окна, и носочком она вытерла пыль и грязь о жестяной карниз.
– О нет, она пытается встать и дотянуться до шторы.
– Стой! – кричу я. Но малышка не слышит. Да и не надо её звать, ещё специально потянется ко мне, и я ускорю её падение.
Я сделал шаг. Назад.
С трудом разжал затёкшую побелевшую руку, перескочил через ограждение балкона, босиком понесся по ступеням подъезда вниз.
– 112, скорее, скорее, улица Комсомольская 20, ребенок у открытого окна, заезжать во двор! – истерично ору я в телефон, перепрыгивая через несколько ступенек разом.
Когда я выскочил во двор, звуки сирены были уже вокруг. Спасатели сразу сориентировались, что делать – малышка стояла в проёме, одна половина тела наружу, другая – в квартире.
– Хватай левый угол, людей не хватает. – Крикнул мужчина в форме.
Я только успел ухватить ткань и натянуть, как меня дёрнуло, вырывая покрывало из рук. Малышка упала. Я свой угол удержал.
Девчонка с голубыми глазами испуганно смотрела на восьмерых мужчин, которые держали её на покрывале. Она перевела на меня взгляд и засмеялась.