Малеска — индейская жена белого охотника
Шрифт:
вечером с насеста исчезли все индейки и курицы, а на скотном дворе появились следы убоя. Всё это держало общественность в состоянии приятного возбуждения.
На следующее утро после убоя миссис Джонс была очень занята. Утром она посыпала отдраенный пол в гостиной белым песком и новым веником очень умело разметала его в виде ёлочки. После этого она наполнила камин ветками тсуги и белой сосны, оплела зеркала венками из спаржи, алой от ягод, и как раз ставила в большой кувшин на каминной полке охапку цветов, которые мальчики принесли из леса, когда её младший сын прибежал с мыса, чтобы сообщить, что шлюп показался
– О боже, у меня почти ничего не готово! – воскликнула встревоженная домохозяйка, хватая горсть лилий, так густо усыпанных багровыми пятнами, что золотистые колокольчики, казалось, сгибаются под тяжестью рубинов и гранатов, и засунула их между пышными цветами жимолости и ветками кизила.
– Эй, Нед, дай-ка мне веник, живее! И не шаркай ногами по песку. Итак, – продолжила она, убирая осыпавшиеся листья и цветы с каминной полки и торопливо оглядывая комнату, – чего тут ещё не хватает?
Кажется, всё было в порядке даже на её требовательный взгляд. В одном углу стоял сложенный чайный столик, и на его гладкой поверхности отчётливо, как в зеркале, отражалась ёлочка, нарисованная на песке. Стулья были на своих местах, диван украшали новые, блестящие малиновые подушечки и накидка. Да, больше делать было нечего, но добрая женщина прошлась фартуком по безупречно чистому столу, махнула им по стулу, а затем вышла, убеждённая, что ни одна пылинка не опорочит возвращение её дочери домой.
Миссис Джонс закрыла дверь и поспешила в спальню, чтобы проверить, всё ли там в порядке. На кровати, посреди белоснежной накидки оттенками красного, зелёного и жёлтого лучилось лоскутное одеяло, расшитое узорами, которые старые леди называют «восходящим солнцем». Простыня без единого пятнышка была осторожно завёрнута на верхнюю часть одеяла, и всё это венчала пара подушек, белых, как сугробы только что выпавшего снега. Кувшин с розами, что стоял на подоконнике, проливал нежный свет на муслиновые занавески, обвязанные лентами с обеих сторон окна, и свежий ветер развеивал аромат роз по всей маленькой комнате.
Миссис Джонс удовлетворённо оглядела спальню и затем поспешила в комнату, приготовленную для дочери. Она начала облачать свою миловидную фигуру в ситцевое платье, которое произвело в деревне такую шумиху. Она только просунула руки в рукава, когда дверь открылась, и показалась голова старушки, на несколько дней нанятой в помощь.
– Послушайте, миссис Джонс, я никак не могу найти начинку.
– Боже мой, неужели индейка ещё не в печи? Мне что, разорваться на тысячу кусков? Зачем вы пришли ко мне? Вы не можете начинить индейку без моей помощи?
– Дайте мне колбасы, только и всего. Я всё обыскала и нигде её не нашла.
– Колбасы? Миссис Бейтс, вы думаете, что я позволю начинить эту превосходную индейку колбасой?
– Ничего не знаю, но скажу, как есть, миссис Джонс. Если вы подняли такую суматоху только из-за того, что ваша дочь возвращается домой с богатым красавчиком, то лучше готовьте сами; здесь никто на работу не напрашивается, – пронзительным голосом возразила старушка, так хлопнув дверью, что задрожал весь дом.
– Сейчас эта старая кошёлка уйдёт, и только для того, чтобы мне насолить, – пробормотала миссис Джонс, пытаясь подавить своё раздражение.
Она открыла дверь и позвала
– Миссис Бейтс, вернитесь, вы меня не дослушали. Возьмите куриную печёнку, порубите её с хлебом и маслом, приправьте хорошенько, и, смею сказать, получится отличная начинка.
– Ну, что ж, а чем приправлять – шалфеем или чабрецом? Я хочу, чтобы всё было как надо, – ответила старушка, смягчаясь.
– Немного того, немного другого, миссис Бейтс… О боже, посмотрите, как сидит платье?
– Зачем спрашивать, миссис Джонс? Вы выглядите, как новенькая булавка. Просто прелесть!
Жена сквайра не забыла чувств, которые испытывала в дни юности, и похвала старушки возымело действие.
– Я распоряжусь, чтобы сегодня вечером вам принесли из магазина немного чая и сиропа, миссис Бейтс, и…
– Мама! Мама! – закричал юный Нед, врываясь в комнату, – шлюп уже повернул и вошёл в нашу речку. Я видел на палубе трёх человек, и я почти уверен, что один из них – отец. Они скоро будут здесь.
– Боже мой! – пробормотала старушка, торопясь в кухню.
Миссис Джонс обеими руками разгладила складки на новом платье и побежала в гостиную. Она заняла место у окна, на жёстком стуле с высокой спинкой, напустив на себя вид важного аристократизма, как будто всю свою жизнь только и делала, что принимала посетителей.
После нескольких минут тревожного ожидания она увидела, что от реки идут её муж и дочь, а вместе с ними – чрезвычайно изящный молодой человек, одетый по моде того времени, во внешнем виде и походке которого проявлялись черты высокой породы и утончённости. Он слегка склонил голову и, казалось, что-то говорил юной леди, которая держала его под руку.
Когда мать смотрела на свою прекрасную дочь, которая возвращается домой в таком сопровождении, её сердце забилось от гордости и любви. Она чувствовала восторг от того, что почти каждый человек в деревне мог наблюдать, с какой учтивостью, с каким почтением обращается к ней прекраснейший и богатейший манхеттенский торговец. Она видела, как её дочь жадно смотрит на дом, как её шаги ускоряются, словно она раздражена медленным шагом своих спутников. Сердце миссис Джонс захлестнула материнская любовь, и она забыла о гордости, желая только прижать к груди своего первенца. Она побежала к двери с лицом, сияющим от радости, с распростёртыми руками, и на губах уже дрожали тёплые приветственные слова.
В следующий миг она обняла своё дитя, и они расцеловались, нежно глядя друг на друга сквозь пелену слёз и улыбок.
– О, мама! Милая, милая мама, как я рада, что я дома! Где мальчики? Где малыш Нед? – спрашивала счастливая девушка, поднимая голову и жадно оглядываясь в поисках других столь же любимых родственников.
– Сара, ты не разрешишь мне поговорить с твоей матерью? – попросил отец, и в его голосе слышалось искреннее восхищение этой сценой.
Румяная, улыбающаяся сквозь слёзы Сара освободилась из объятий матери, и муж с женой взялись за руки. Миссис Джонс, не переводя дыхание, спросила, как он себя чувствует, как прошло путешествие, как ему понравился Манхеттен, и задала ещё дюжину вопросов. Затем ей представили незнакомца. Миссис Джонс забыла, что намеревалась встретить гостя с величественной любезностью, и сердечно пожала ему руку, как будто знала его с колыбели.