Мальта и мальтийцы. О чем молчат путеводители
Шрифт:
– Только что испекла, смотрите, как они радуются – словно дети. Ведь многие живут одиноко, и для себя они не станут эти сладости печь.
Я поинтересовалась у Марии, где ее муж. Она сказала, что пошел в ресторан договариваться о праздничном ланче на пятьдесят человек.
– Завтра мы все там соберемся, сыграем в бинго, послушаем музыку. Глядишь, веселых людей станет больше.
Неспешность
«Если мастер обещал вам заменить электроплиту на следующей неделе или механик – отремонтировать автомобиль завтра, не вздумайте принимать все эти обещания всерьез.
Я, признаться, прочитав ее предупреждение, сделала скидку на национальность автора – известно ведь, что немцы большие педанты. Однако, пожив на острове некоторое время и полюбив его, я была поражена масштабом этой повсеместной необязательности. А выражение «Обещанное завтра может не наступить никогда» теперь воспринимаю не как метафору, а почти буквально.
…Высокопоставленный чиновник уважаемой организации Мальты в Москве покорил меня своей приветливостью. А главное, готовностью помочь мне в сборе материалов для этой книги. Он пообещал предоставить необходимую информацию, познакомить с интересными людьми, связать с учеными.
Наши переговоры длятся недели, месяцы. Переговорами, собственно, это общение назвать трудно. Я регулярно ему звоню, он весьма любезно говорит, что все помнит, что завтра же мне позвонит. И… не делает ничего. Нет, кое-что все-таки сделал. Передал мне имя и телефон профессора-антрополога, специалиста по Мальте. Спасибо хоть за это.
Обрадованная, принимаюсь звонить по указанному телефону. Выясняется, что профессор: а) специализируется на культуре корейцев, б) к антропологии Мальты не имеет решительно никакого отношения, в) уже несколько лет работает в Корее и на Мальте не бывает.
Ни моя интуиция, ни мой опыт почему-то не пробудили во мне никаких дурных предчувствий. Я тогда решила, что этот эпизод случайность, что персональная необязательность мальтийского чиновника – черта его характера. Знай я раньше, что пример этот не исключение, а правило, не стала бы так бурно огорчаться.
…В крупном мальтийском городе я встречаюсь с молодым мэром. Деловит, подтянут, всем своим видом показывает – он современный руководитель. Я радуюсь за молодое поколение Мальты. Он с ходу воспринимает все мои просьбы. Не задавая ни одного лишнего вопроса, записывает их и, коротко бросив «Идите за мной», быстрым шагом выходит из кабинета.
Мы входим в другую комнату.
– Знакомьтесь, моя помощница.
Из-за стола поднимается молодая дама. Красивое лицо, на нем уверенно поселилось деловитое выражение. Она просматривает листок, с пониманием кивает мэру. Тот, попрощавшись, уходит. Чиновница коротко просит меня подождать. Через несколько минут возвращается с другим листком. Сообщает:
– Здесь все имена и телефоны, которые вам нужны.
Я потрясена. Вот это класс! Вот это европейская организованность. Да, не зря маленькая
Взглянув на бумажку, я обнаруживаю там телефоны и имена, однако что они обозначают, совершенно не понимаю.
– Простите, – говорю виновато (если я чего-то не понимаю, то, очевидно, это моя вина), – а кто эти люди? О чем и с кем мне следует говорить?
Дама вздыхает, кидает на меня взгляд, явно фиксирующий мою бестолковость, и объясняет:
– А вы взгляните в свой блокнот, посмотрите, о чем беседовали с мэром. Вам все станет ясно.
Я чувствую себя крайне неловко. В самом деле, ну что я обременяю занятого человека всякой чепухой? Разберусь как-нибудь сама, кто есть кто. Совсем уже смущенно спрашиваю:
– А вы предупредили этих людей о моем звонке?
– Разумеется, – говорит она. – Больше не могу уделить вам времени: очень много работы. – И, кивнув мне, углубляется в компьютер.
Дома я обнаруживаю следующее. Из шести номеров телефонов три записаны неверно: они либо не существуют, либо принадлежат неизвестным лицам. Из оставшихся трех два номера совпадают. При этом между собой абоненты даже не знакомы. Ну и разумеется, ни один из рекомендованных не получал никакого предупреждения о моем звонке. Из-за этого я чувствую себя самозванцем, который звонит с улицы официальным лицам.
Усмехаясь, я вспоминаю деловой стиль, который так впечатлил меня в мэрии, и понимаю ему цену. Теперь уже безо всякого чувства вины я звоню все той же помощнице мэра. Мне же надо хоть что-то полезное извлечь для себя из этой неразборчивой бумажки. Но чиновницы нет. В первый день секретарша отвечает, что она заболела. Во второй – что уехала по неотложным делам и не вернется. В третий – что сегодня День поминовения усопших. Вообще-то это праздник религиозный, а мэрия – учреждение светское, должно работать. Потом наступают два выходных. В понедельник дамы опять нет в офисе, а секретарша доверительным тоном сообщает:
– Знаете, сейчас такое время, работы мало. Так что не думаю, что она скоро появится.
…Ольга, умненькая девочка из Петербурга, замужем за мальтийцем, говорит:
– Меня вначале выводила из себя эта вольность в обращении со временем и со своим словом. До конца я и сейчас не привыкла.
Притом что у каждого мальтийца есть на руке часы, а в кармане мобильник, иногда мне кажется, что в их жизни категория под названием «время» имеет весьма условный характер.
– Приходите завтра в мой кабинет в два часа, – приглашает меня директриса крупного подразделения Мальтийского университета.
Я живу в другом городе. Чтобы добраться до университета вовремя, беру такси. Запыхавшись, влетаю на третий этаж. Дверь директора заперта. Жду пятнадцать минут, иду к секретарю:
– Простите, ваша шефиня не звонила? С ней ничего не случилось?
– А сколько вы ее ждете?
– Пятнадцать минут.
– Ну, это же очень мало. Подождите еще минут двадцать, а потом я позвоню ей по мобильному.
Почти через час после назначенного времени директриса появляется у своего кабинета и без извинений сообщает: