Мальтийский пациент
Шрифт:
Месяц назад Георг Шестой, король Великобритании, наградил народ острова за мужество Георгиевским крестом. Эта награда принадлежала им по праву. Безо всякой помощи извне, находясь в тяжелейших условиях нехватки горючего и питания, мальтийцы продолжали сопротивление и не имели намерения сдаваться на милость врагу. Полученные сегодня новости были радостными для всего населения Мальты, но плачевными для тех, кто собрался в кабинете. Именно о них Жубер должен был поведать присутствующим.
– Итак, господа, – начал полковник наконец, – я собрал вас здесь, чтобы ввести в курс произошедшего за последние двое суток. Мы потеряли два
– Учитывая соотношение сил, – вставил пожилой человек в очках, сидевший у самой двери, – счет не в нашу пользу!
– Согласен, – кивнул Жубер. – Тем не менее есть и хорошая новость: сегодня утром конвой из четырнадцати грузовых кораблей успешно миновал заслон противника и доставил на остров топливо, медикаменты и продукты питания. Так что, господа, по крайней мере, голод нам в ближайшее время не грозит!
Присутствующие радостно зашумели, но полковник прервал их громким: «Тише, господа, это еще не все!»
Разговоры смолкли, и все взгляды устремились на Жубера.
– В целом конвой благополучно достиг Мальты, – продолжал он. – Но мы потеряли одно судно…
Он прервал речь и оглядел лица присутствующих, на которых читалось напряженное ожидание.
– Мы потеряли «Санта-Марию», господа, – закончил полковник и сел.
Единый вздох, пронесшийся по помещению, сказал ему о чувствах, которые одновременно испытали собравшиеся при этом известии.
– Не может быть! – пробормотал мужчина в генеральской форме. – Как же так?
– Я не знаю подробностей, – покачал головой полковник Жубер. – На конвой было совершено нападение, хотя свидетели говорят, что оно выглядело… несколько странно.
– То есть? – спросил все тот же пожилой джентльмен в очках, который высказал замечание по поводу утраченных истребителей.
– У них создалось впечатление, что нападающие интересовались исключительно «Санта-Марией», причем намеревались заполучить ее в целости и сохранности!
– Но это невозможно! – вскричал джентльмен. – Это же означало бы…
– Означало бы, что они точно знали, что за груз перевозит «Санта-Мария», – закончил за него полковник. – Несколько кораблей получили в результате атаки незначительные повреждения, не помешавшие им продолжить путь, а появление нашего воздушного сопровождения заставило противника ретироваться. Но перед самым началом атаки «Санта-Мария» неожиданно отделилась от конвоя и взяла курс на Сицилию. Связь с кораблем установить не удалось, и никто не знает, что произошло на борту.
– Боже мой, – прошептал генерал. – И что же теперь делать?
– Ничего, – покачал головой Жубер. – Мы ничего не сможем сделать, пока идет война, сэр. Организовать поиски в данный момент не представляется возможным. Кроме того, на это потребовались бы немалые средства и такое снаряжение, которым, боюсь, мы не располагаем.
– Хорошо, – вмешался человек, сидевший напротив Жубера и до этого хранивший молчание. В его французском слышался сильный английский акцент. – Что вы предлагаете, месье?
– Мое предложение следующее: до конца боевых действий все присутствующие в этой комнате забывают о «Санта-Марии». Ни одно слово из нашей с вами беседы не должно просочиться за пределы этих стен.
– Но как же…
– Наша версия такова, – перебил говорящего полковник. – «Санта-Мария» благополучно
Наши дни, Россия
Ничто не предвещало этой поездки. На самом деле я никуда бы и не поехала, если бы кто-то в Комитете по здравоохранению, просматривая список участников Международного конгресса кардиологов, вдруг не сказал:
– Что-то маловато женщин… Иностранцы не преминут на это указать, добавив, что в России процветает дискриминация по половому признаку!
Вот так в списки попала я. Как ни смешно, посодействовал этому, помимо собственной воли, наш завотделением Иван Сергеевич Хлыстов. Смешно, потому что он невысокого мнения о женщинах. Точнее, он большой любитель женского пола, но считает, что женщина должна быть просто красивой, а ум ей иметь не только необязательно, но даже противопоказано – в этом случае она теряет всю свою прелесть. Женщины-врачи для Хлыстова женщинами не являются. Почему? Да потому что они – не врачи-мужчины, и этим все сказано. Женщина, в представлении нашего главврача, может быть ветеринаром, дантистом или, на худой конец, фельдшером – этим исчерпываются возможности ее скудного ума и ограниченных навыков. Женщина-хирург – еще хуже, чем женщина-врач, так как в мире нет оправдания ее существованию.
Однако это был всего лишь первый шаг: я просто получила «добро» на отправку тезисов своего доклада в международный комитет, занимающийся подготовкой конгресса. Строго говоря, оно мне не так уж и требовалось, но, сделай я это через голову начальства, не обралась бы последствий. Мое положение в больнице крепко, но незавидно: являясь единственной женщиной-кардиохирургом на отделении, я вынуждена каждый день отстаивать свое право стоять в операционной наравне с мужчинами. Мои тезисы заинтересовали международный комитет, и я, Ульяна Андреевна Логинова, получила приглашение прибыть на конгресс кардиологов, в этом году проходивший на Мальте.
Конгрессы за границей – настоящий подарок судьбы. Мало того, что на них можно пообщаться с умными людьми, научиться чему-нибудь полезному и узнать о новейших направлениях в кардиологии, так еще и достопримечательности осмотреть, а в моем случае – даже в море искупаться. Поэтому я ощущала удивительный душевный подъем на всем протяжении пятичасового полета в предвкушении чего-то нового и необычного. Вообще-то самолеты я не люблю и, едва поднявшись в воздух, с нетерпением ожидаю той минуты, когда ступлю ногами на твердую землю. Моя подруга Дашка, сидящая рядом, попала в самолет случайно. Вернее, почти случайно. Она работает на телевидении и пишет сценарии для телешоу, но работа скорее ее хобби, нежели источник дохода: моя подруга богата, почти как Пэрис Хилтон. Много раз она пыталась сманить меня вместе отдохнуть, но, во-первых, я слишком занята, а во-вторых, ее уровень дохода позволяет останавливаться в номерах люкс пятизвездочных отелей, а я, к сожалению, едва могу наскрести на три звезды, причем придется на всем экономить, даже на сувенирах. Дашка, конечно, с удовольствием заплатит за двоих, но я ни за что не согласилась бы на положение иждивенки-приживалки при богатой подружке. Зато теперь Дашке выпал шанс, и она не собиралась его упускать.