Мальтийский жезл
Шрифт:
— Опять художественная литература, — разочарованно поморщился Люсин.
— Интересно, чем она тебя не устраивает? Гениальнейшие творения, подобные «Фаусту», вобрали в себя концентрированный опыт минувших эпох: исторический, художественный, духовный, научный — какой угодно! Я уж не говорю о том, что почти вся утечка информации о деятельности всякого рода тайных обществ осуществлялась через литературу. Сознательно или же бессознательно — это другой вопрос. Примером тому знаменитые «Розенкрейцерские рукописи», «Божественная комедия», «Граф Габалис», «Рукопись, найденная в Сарагосе» и, конечно же, «-Фауст». Так что будь поосторожней… «Средство Макропулоса» Карела Чапека смотрел? «Ромео и Джульетту» Шекспира помнишь?
— При чем здесь «Ромео и Джульетта»?
— А склянка с сонным зельем, которую вручил Ромео монах Лоренцо? Про сон, что неотличим от смерти, забыл? — Березовский решительно двинулся
— Но ведь они уснули не на двадцать четыре года? — сделал робкую попытку защиты Люсин.
— Во-первых, они уснули навсегда, а во-вторых, Шекспиру, величайшему из мировых гениев, было, извини, плевать на реалии. Любую действительность он подчинял главному — решению творческой задачи.
— И все же почему именно двадцать четыре?.. Ты извини, но как-то врезалось в голову, и совершенно нельзя от этой мысли отвязаться.
— Это хорошо, что врезалось. Это, брат, лучшее доказательство правоты. Ведь у каждой легенды есть своя реальная подоплека. — Березовский с наигранной медлительностью и неохотой вновь полез за блокнотом. — Проделаем нехитрые вычисления, — столь же тягуче-неторопливо он выдвинул шарик с пастой. — Двадцать четыре мы можем записать как восемь, умноженное на три, но три плюс восемь будет одиннадцать. А что такое одиннадцать? Священное число тамплиеров, которых король и папа обвиняли в поклонении трехглавому дьяволу Бафомету, принимающему обличья белобородого старца и омерзительной кошки. Двадцать четыре — тайное число ада. Вот тебе одно из объяснений.
— Конечно, если опять вмешивается потусторонняя сила, все разумные объяснения отпадают сами собой.
— Мне тоже так кажется.
— Обратимся тогда к более животрепещущим темам, — предложил Люсин. — Где же все-таки хранятся сокровища? Катарские, тамплиерские, мальтийские? Я вполне допускаю, что большая их часть досталась королям и папской инквизиции, но что-то должно было уцелеть? Хотя бы самая малость?
— На весах современности она, эта малость, перевесит груз разграбленных золотых слитков, потому что коронованные хищники в первую голову охотились за звонкой монетой. Поэтому если и были у мучеников церкви какие-то тайные святыни, то именно они надежно схоронены в укромных местах.
— Будем рассуждать последовательно, — предложил Люсин, — начиная с катаров.
— С манихеев, сосредоточивших в своих руках древнейшие реликвии «сынов вдовы». С вышедших из Персии мрачных сектантов, с болгарских богомилов, с гностических чудотворцев Александрии [172] . Я почти уверен, что альбигойские святыни по сей день пребывают где-то в скальных галереях Монсегюра. — Березовский спрятал блокнот и провел по земле отчетливую черту. — Итак, Монсегюр, — он обвел неровный прямоугольник. — Затем палач и грабитель Монфор. Что-то, конечно, удалось схоронить графам Раймундам, какая-то толика досталась тамплиерам. Согласен?
172
…с манихеев …с болгарских богомилов, с гностических чудотворцев Александрии… — Манихеи — последователи религиозного учения, зародившегося в III в. на основе смешения вавилонских, персидских и христианских культов. Учение названо по имени основоположника учения — Мани. В основе манихейства лежит принцип дуализма, утверждающий извечность борьбы двух богов, воплотивших добро и зло, свет и тьму. Зло связывается с материей, добро — со светом как духовным началом. Манихейство проповедовало крайний аскетизм и отшельничество. Оказало сильное влияние на религиозно-философские концепции и религиозные движения средневековья. Богомильство — еретическое движение, возникшее в X в. в Болгарии. Названо по имени попа Богомила, предполагаемого основателя богомильства. Религиозное учение богомилов сложилось под воздействием дуалистических сект, в том числе манихеев. В его основе лежит представление о двойственности мира и человека, о борьбе доброго и злого начала. Богомильство отрицало христианские обряды и таинства, почитание икон и креста, не признавало церковной иерархии. Признавались лишь Евангелия и некоторые другие новозаветные книги. Учение богомилов оказало влияние на секты катаров и альбигойцев. Гностики — последователи религиозно-философского течения (I — III вв.), возникшего в Сирин и Месопотамии и проникшего в Римскую империю. Гностики распадались на множество христианских и языческих сект. Считали материальный мир греховным, а верховное божество — абсолютно совершенным и непричастным к созданию греховного мира. Во II в. пользовались влиянием во многих христианских общинах.
— Логично. Теперь давай этих самых тамплиеров.
—
— Совпадение?
— Едва ли. Я думаю, Филипп специально выбрал именно этот дурной для доброго католика день. Ведь он намеревался обвинить рыцарей в сатанизме и, наверное, надеялся, что в памяти народа «черная пятница» и «черный культ» удачно дополнят друг друга.
— Современного мышления был человек.
— О, Филипп — это штучка!.. Таким образом, арест тамплиеров прошел без сучка без задоринки, но трудно поверить в то, что столь широкомасштабная акция могла протекать с абсолютной точностью. Наверняка где-то что-то не сработало. Во всяком случае, рыцарь Жан де Шалон в конце июня тысяча триста восьмого года показал на допросе, что видел накануне ареста, как из парижского Тампля выехали три наспех прикрытые соломой повозки. В то время в устье Сены стоял тамплиерский флот из восемнадцати кораблей, и казалось вполне логичным, что именно туда и направится необычный обоз. Но телеги до пристани так и не доехали. Сгинули где-то в пути. Современные исследователи — тамплиерское наследство не дает спокойно спать уже почти семь столетий! — считают, что сокровища были схоронены в Нормандии, в подземной часовне замка Жисор. Запечатанный вход в эту секретную тамплиерскую крипту все еще ищут. Без особого успеха, надо признать.
— Остаются иоанниты, — напомнил Люсин.
— Иоанниты, они же мальтийские братья. — Под ногами Березовского появилась еще одна линия. — Им достались разрозненные останки альбигойской и тамплиерской славы. Судя по тому, что орден, существующий по нынешний день, хранит на сей счет подозрительное молчание, кое-что ему действительно перепало. На острове Родос, в подземельях Мальты, которые стерегут мегалиты, не менее древние, чем Стоунхендж, едва ли что уцелело. В России, мы с тобой это знаем лучше других, остались лишь жалкие крохи, в основном регалии эпохи Павла. Тайники Рогана предоставим искать чешским друзьям: герцог Шарль Аллен ухитрился вывезти из Франции семьдесят восемь сундуков. Конечно, многое просочилось сквозь пальцы, было продано или безвозвратно погибло. Нацистские гауляйтеры Гейдрих и Франк тоже нагрели руки будь здоров! Но я не могу поверить, что исчезло все без остатка.
Начертанные на земле фигуры постепенно соединились в разветвленную схему.
— Пути идей, пути сокровищ, следы безумного вожделения и запредельные мечты. — Березовский безжалостно стер свои квадраты и линии. — «Можешь убить меня, но только не трогай чертежи». Хотел бы я знать, чем был занят старик Архимед в свой последний час.
— Архимед-то тут при чем?
— Так, игра ассоциаций… Смешно уповать на чудо. Священные предметы, среди которых было и золото египетских гробниц, и награбленные крестоносцами храмовые сосуды, возможно давным-давно переплавлены в тиглях. И все же мне кажется, что тайники не обманут грядущих исследователей. Я почти уверен в том, что многие исторические загадки получат совершенно неожиданное объяснение. Легенды, эту молву веков, никак нельзя игнорировать. В истоке почти всегда скрывается утечка информации. Думаешь, в тайных обществах не было своих болтунов? Сколько угодно! И среди крестоносцев тоже водились отчаянные трепачи. Недаром получила такое распространение поговорка: «Пьет, как тамплиер». За кубком мальвазии или кипрского орденского вина эти парни в плащах, наверное, выбалтывали поразительные вещи! Про допросы под пыткой и наветы всяческих ренегатов я уж и не говорю. Хотелось бы посидеть в какой-нибудь средиземноморской кантине четырнадцатого века! Скоротать вечерок…
— Тебе достаточно зримо представить себе обстановку, — скрывая улыбку, посоветовал Люсин. — Остальное приложится.
— Всяческие чудотворцы тоже внесли свою лепту, — Березовский продолжал развивать тему. — И немалую! Как метеоры, проносились они сквозь века, влача за собой шлейф тайны. Господи, сколько же их было! Мани и Аполлоний Тианский, Симон-маг и вовсе загадочные Розенкрейц, Нострадамус, Сен-Жермен, Калиостро… А знаменитые лекари? Паре? Киприот Макропулос?