Малярка
Шрифт:
— Ты бы посмотрел на себя, Митя. Одни кости остались!
— Ничего, подкормимся! И Валя опять станет румяная да толстая. Правда, дочка?
Маленькая дочка плохо разбиралась в происходящем. Весёлый голос отца делал её счастливой. И мать сегодня по-прежнему хозяйничала за столом.
— Дуня, ты больше в прачечную не ходи!
— А как же жить будем? Мы всё продали, заложили. Надо немножко встать на ноги.
— Ну ладно! — нехотя согласился отец и вздохнул: — Извелась ты у меня!..
Утром, едва раздался заводской гудок, Димитрий в рабочей
Их маленький домик стоял на окраине города Перми. Под окнами — небольшой огород. В самом углу, у забора, — высокая зелёная берёза.
«А почему у ней ствол из берёсты и такой белый? — думала Валя. — Ветки тонкие, спускаются низко-низко!»
Вот скворец сел на веточку. Она согнулась. Птица перебралась повыше. Качается и поёт.
— Мне бы так! — и девочка сама запела:
«Петушок, петушок, Золотой гребешок, Выгляни в окошечко…»Дальше слов она не знала. Повторила несколько раз одно и то же. Замолчала. Ей стало скучно.
До сих пор Валя редко оставалась одна. А последние недели отец всегда был с нею. Они уходили далеко в поле. Отец ложился на траву. Солнышко грело ему худое лицо. А глаза у него были совсем голубые, как небо…
Вале не хотелось лежать. Она бегала кругом, собирала цветы… Теперь приходилось одной сидеть дома. Она заплакала. И некому спросить, о чём она плачет.
Уже солнце больше не заглядывало в комнату. В огороде на грядки легла тень от берёзы.
— А откуда приходит тень?
О многом надо спросить Вале, а кого спросишь?
Наконец заскрипела и отворилась дверь.
— Мама, мамуля! Не оставляй меня больше одну!
Но маме не до неё. Она суетится у печки, варит что-то, и некогда ей отвечать на бесчисленные вопросы дочки.
Вот и отец вернулся. Он устал.
— Отдохни! — сказала ему Дуня..
А он, как прежде, посадил девочку на плечи и ходит с нею. Хотел подбросить, — едва не уронил.
— Тяжёлая ты стала, дочка!
— А может, ты без работы силы потерял?
Он засмеялся на слова жены. И Валя почувствовала, что в доме у них стало как прежде.
Глава вторая
Валя любила «пачкать бумагу», как говорила мать. Девочку всегда обижали такие слова.
Обычно она показывала рисунки отцу. Глядя на каракули дочки и не желая огорчить её, он восхищался чудесным домом и садом. Постепенно рисунки ребёнка становились
— Почему же я стою совсем близко от тебя — и маленький? А мама далеко, в огороде. Зачем ты сделала её такой большой? Так же не бывает, дочка!
— Почему так не бывает?
Димитрий не мог объяснить. Он сам мало учился. А как хотелось учиться! Его взяли из четвёртого класса приходского училища и сразу отдали на завод в Мотовилиху.
— Тебя, доченька, я буду учить! И Валентина Столбова станет… Кем же ты станешь?
Валентина Столбова не задумываясь ответила:
— Трубочистом, папа.
Дуня засмеялась:
— Вот и учи! Немногого хочет наша дочь!
— А почему же ты мечтаешь стать трубочистом? — допрашивал Димитрий.
— Он по крышам ходит. Оттуда всё видно. И высоко-высоко. Я как птица буду!
— Летать хочешь? — сказал Димитрий серьёзно. — Это хорошо!
Постепенно Валя привыкла оставаться одна на целый день. Чтоб скорее проходило время, она приберёт в доме, поиграет с Мурзиком, а потом вытащит бумагу, карандаш и высматривает, что бы ей нарисовать.
— Берёзу! — решила она.
Вся коротенькая жизнь девочки протекала дома или на огороде около дерева. Соседей вблизи не было, и Вале редко приходилось видеть детей. Ленивый, неповоротливый кот Мурзик да белоствольная берёза — вот и все Валины друзья.
Мурзик по ночам всегда спал у неё в ногах. Зимой его тёплая шёрстка так хорошо согревала. Летом девочка ночевала в сенях на сене, и Мурзик тут же с ней. Он оберегал свою маленькую хозяйку от мышей и крыс.
Днём Мурзик любил нежиться под берёзой. Он валялся в траве, грелся на солнышке. Пробовал ловить птиц, но за ними не угнаться! Куда легче охотиться за полевыми мышами. На соседнем поле их было много. Мурзик ходил туда обедать и ужинать. Возвращался толстый, отяжелевший, и сразу ложился спать где-нибудь вблизи от Вали.
Вот и сегодня он залез к ней на колени. Девочка сидела у окна и смотрела на берёзу, такую знакомую и милую. Но как чёрным карандашом сделать белый ствол? Сколько она ни старалась, — ничего не выходило. Уже вся бумага была исчерчена, и огрызок карандаша кончался, а ствол всё оставался чёрным! С досадой Валя начала чёркать по бумаге и вдруг заметила, что между зачернённым белое выступает особенно ярко.
«Как ствол берёзы!» — подумала она. Попробовала ещё раз, и опять белая полоска ствола выделилась на тёмном фоне.
Бумаги больше не осталось. Вот и мама пришла! Валя побежала к ней. Рисунок бросила. Даже отцу сегодня не покажет, — такая грязь получилась!
На следующий день, оставшись одна, Валя снова принялась рисовать берёзу. Она уже не могла, не хотела отступить от своей цели. И ствол вышел у неё настоящий, белоснежный, даже немножко закруглённый. Нечаянно, затушёвывая фон, она положила тень и на него.
Ветви решила сделать тёмным. Листья тоже зачернила. По форме, правда, они оказались самые разнообразные…