Малыш, который живет под крышей
Шрифт:
— Значит, ты — ударница? — вопрос отвернувшегося Макса прозвучал внезапно.
— Ударница бывает социалистического труда, — Кира ответила тоже резко. — А тот, кто играет на ударной установке — ударник. Женского рода не бывает.
— Сам ты ударница! — неожиданно поддержала Киру Оля. — Кииир… А где вы выступали? У вас были клипы? Альбомы?
Кира рассмеялась — немного деланно.
— Да ты что! Это была обычная группа из подворотни — в Питере таких вагон и маленькая тележка. Немножко поиграли и разбежались.
— Правда? — Лялька слегка
— Конечно. Какая группа без солиста?
— Как его звали? Он был красивый? — сыпались вопросы.
— Смазливый как черт. Звали его… Лекс. — Кира отвечала негромко. Неохотно.
— Ой! А у тебя фотки его остались?
— Где-то вроде были, — вздохнула Кира. — Оля, а что ты слушаешь? Покажи, какой там у тебя еще музон в телефоне.
Вскоре ударили очередные зубодробительные ритмы из Лялькиного телефона. Впервые Макс был этой музыке рад.
— Куда это мы намылились?
— В гости, — сестра расчесывала волосы перед зеркалом.
— Оля, какие гости? — Макс опешил. — Ты в Питере никого не знаешь!
— Меня Кира в гости пригласила. Она обещала показать фото их группы. И дарбуку. И поиграть мне на дарбуке!
Вот это новости. Когда успела с Кирой договориться? Да когда вообще они все это успели провернуть?!
— Дарбука? Что за дарбука? — он спросил это, чтобы что-то сказать.
— Это такой барабан восточный. На нем руками играют. Кира обещала показать.
— А меня предупредить? — Макс, наконец, собрался с мыслями. — О том, что ты куда-то собираешься?
— Зачем?
Ничего себе постановка вопроса! Макс сразу не нашелся с ответом, а вредная Лялька продолжила.
— Ты что, Кире не доверяешь? Тем более, тебя в гости не приглашали. О! — Лялька выглянула в окно. — Вон Кирюха подъехала.
— Какая она тебе Кирюха?! — дурдом сплошной. Макс подошел к окну. У подъезда и в самом деле стоял знакомый серый «субарь».
— Она мне разрешила так ее называть! Все, я побежала. Кира меня обратно привезет.
— Оля… — совершенно невоспитанный ребенок, не считающийся с мнением старших! — Ты даже не поела! — это был последний аргумент, рудиментарный, из детства, в духе Нины Федоровны.
— Кира сказала, что напекла ватрушек с творогом. Если она разрешит, я тебе привезу парочку — хоть вкуснятины поешь. Все, пока! — ошарашенного Макса чмокнули в щеку, и через пять секунд он остался один в квартире.
Его, значит, не пригласили. И, если Кира разрешит, ему привезут пару ватрушек с творогом. Да и пусть катится! Зато он отдохнет дома пару часов от этого кошмарного ребенка. Порнуху посмотрит. И подрочит — а то совсем крыша едет, от одного голого плеча накрыло стояком так, что пятнадцать минут пришлось сидеть, отвернувшись вполоборота.
Но вместо порнухи на экране ноута был открыт автокад с текущим проектом, и именно с ним Макс и трахался до приезда Ляльки — как самый распоследний задрот в самом худшем смысле этого слова.
— Здравствуй, мам, — Макс отложил сковороду. Раз мать звонит — разговор не на две минуты. Отхлебнул молока из бутылки и устроился на табурете, подсунув под себя ногу.
— Здравствуй, мой хороший. Как ты — оклемался после визита младшей сестры?
— Все нормально, мама. Как там чудовище? Осталось довольно?
— Вижу, Олька тебя порядком утомила, — рассмеялась Нина Федоровна.
— Да нет, — ответно рассмеялся сын. — Ты же знаешь, это я любя. С нетерпением жду, когда у нее кончится этот кошмарный возраст, и она станет нормальным человеком. И с ней можно будет нормально общаться.
— Ты в ее возрасте был поспокойнее, — согласилась мать. — А Оля страшно довольна, уже скучает по тебе.
— Я тоже скучаю по мелкой, — не моргнув глазом, соврал Макс.
— Слушай, Максимка… — начала мать как-то неуверенно. — Оля сказала, у тебя девушка новая? Кира, кажется.
— Нууу… — не то, чтобы такой слив информации от Ляльки был неожиданным. Но Макс все же не подготовился.
— Ляля говорит, что она очень… эээ… необычная девушка. Музыкант, что ли. И… татуировка у нее. И она курит…
— Послушай, мам, — Макс вздохнул. — У твоей дочери слишком буйное воображение. В том смысле, что про Киру все правда — только она не музыкант, а риэлтор, а музыка — так, хобби. Но дело не в этом. Она просто… да просто! Я с ней познакомился, когда квартиру покупал. Это просто… знакомая. Ну, или… друг. Как Костя.
— Да ты передо мной не оправдывайся, сын, — вдруг твердо, неожиданно твердо после предыдущих неуверенно прозвучавших слов сказала мать. — Главное, чтобы тебе она нравилась. Тебе же с ней жить. Лялька, кстати, от Киры в восторге.
— Мама! — Макс не выдержал и резко встал на ноги. — Какое «жить»? С кем — «жить»?! Мне еще и жить-то негде, я весь в ремонте, да и вообще… Фантазерки вы с Лялькой!
— А у Светы в феврале, Бог даст, второй родится.
Макс не сразу сообразил, о чем речь — такой резкой была смена темы разговора. От самого Макса — к его сводной сестре Светке, уже осчастливившей отца одним внуком. Светка была младше его на два года.
— Поздравь от меня Свету, — наконец сообразил сказать Макс. — Очень рад за нее, Серегу и дядю Мишу.
— И я за них рада, сынок. А за себя я когда буду радоваться? За своих собственных внуков? — вздохнула в трубку мать.
— Мам… — Макс прокашлялся. — Ну что ты опять? Все нормально. Как только, так сразу. Мне пока некогда. Ну что ты… — он замолчал.
— Ладно, — еще раз вздохнула мать. — Ты взрослый, тебе виднее.
Макс положил телефон на подоконник и с отвращением посмотрел на сковородку. Задрало его уже готовить — терпеть не мог этого. Все равно получается невкусно. А Макс любил, когда вкусно. Например, как ватрушки с творогом.