Малышка для мажора
Шрифт:
Трус!
Недолго думая, толкаю с ноги дверь в подсобное помещение.
Я на таком адреналине, что даже не чувствую боли, когда она не поддается. Дверь из прошлого века. Добротная.
Толкаю плечом пару раз. Дверь, может, и хорошая, а вот замок хлипкий.
С третьего раза вышибаю. Когда открываю, теряюсь на секунду. Меня окатывает животным страхом, потому что моя девочка уже на полу, пытается брыкаться, а на ней этот утырок сидит, прижав ее руки к полу. Ее кофта нараспашку, являя его взору
Тумблер переключается. И я уже не контролирую себя.
– Ты доигрался, ублюдок!!! – рычу и кидаюсь на него, отдирая от Янки.
Бью мощным ударом прямо в челюсть. И когда он падает, начинаю молотить без разбору, приподнимая за рубашку.
– Сука! – хриплю озлобленно. Трогал мою чистую девочку своими грязными руками! Убью!
Его лицо все в крови. Он уже без сознания. Но я не могу остановиться!
Потому что, бл*дь, чуть не опоздал!
Ещё немного и он бы изнасиловал МОЮ девочку!!!
Ублюдок!!!
Меня кто-то пытается оттащить от него, но я яростно сопротивляюсь!
– Хватит, Костров! Ты его сейчас убьёшь! – орет на меня Павел Борисович.
Смотрю на него, не догоняя, о чем он. Постепенно до меня доходит смысл его слов. Он прав.
Запал падает.
Ищу глазами Янку.
Она пытается прикрыться краями кофты, но в ней оторваны пуговицы, поэтому у нее ничего не получается. Подползаю к ней, вытирая руки о штаны. Не хочу пугать ее видом крови еще больше.
Расстёгиваю свою рубашку и накидываю на нее, стягивая на груди. Обнимаю, прижимая к себе. Сажаю на колени, баюкая, как маленькую.
– Все, моя сладкая девочка. Он тебя больше не тронет, - шепчу ей на ушко, закрывая рукой от всех. Народ набирается поглазеть.
Кто-то вызвал скорую.
– Так! А ну-ка все разошлись по своим аудиториям! Живо! – громогласный голос ректора заставляет всех подчиниться.
– Ну ты и натворил тут делов, Костров, - удручённо смотрит на меня, потом переключает внимание на Янку. – Ты как, родная? Нормально все?
Она только кивает, прижимаясь ко мне теснее. На одной стороне щеки большая царапина и синяк. Глаза заплаканные, руки дрожат. Все ещё не может отойти от шока.
Беру ее лицо в ладони и заставляю посмотреть в глаза.
– Все хорошо, я с тобой. И больше ни на шаг от тебя не отойду!
Покрываю нежными невесомыми поцелуями все ее лицо, куда достают мои губы.
Она закрывает глаза, расслабляясь.
Моя Малышка. Мое сокровище...
Горло сдавливает спазм от переизбытка чувств к ней. "Чуть не опоздал" набатом бъет в голове, болью отдаваясь в сердце.
Если бы опоздал...никогда бы не смог себя простить за это. Никогда!
Приезжает скорая. И Димас.
Удивленно смотрит на все происходящее, хлоднокровно
– Походу разрулил, как и обещал, - пытается шутить братан. Слегка приподнимаю губы в подобие улыбки. Ну как получилось. Тут было без вариантов.
Ему недавно предложили пост главного тренера в Спартаке. Пока думает. Походу, если выплывет вся эта история, не видать ему этого поста, как своих ушей. Тем не менее, ни одного слова обвинения в мой адрес не поступает.
Садится на корточки, сжимая плечо, и с тревогой вглядывается в лицо Янки.
– Успел?
– задаёт мне всего один вопрос, но я понимаю, что он самый важный.
Киваю, сжимая ее сильнее. Понимаю, что может дискомфортно от таких крепких объятий, но сейчас и мне и ей нужно чувствовать друг друга как можно ближе. На данный момент это какая-то жизненная необходимость.
Вопросительно смотрю на брата, понимая, что только он сможет помочь в этой ситуации.
– Прорвемся! Где наше не пропадало!
– теребя меня по шевелюре и подмигивая моей девочке.
Скорая увозит пришедшего в себя Хмеля. Кажется, я сломал ему челюсть. Хоть одна хорошая новость.
Ни о чем не жалею.
Сейчас приедет его папаша. По-любому просто так не оставит. Но жалеть об этом - никогда!
Глава 33
Егор
Пока идут пары, перемещаемся в ректорат. По пути забираю свой пиджак, накидывая на себя. Лучше так, чем сидеть по пояс голым. Не выпускаю Снежскую из объятий. Она постепенно приходит в себя и оживает.
Вкратце объясняю брату, что к чему. Он спрашивает у Янки, хочет ли она заявить на него в полицию. Та отрицательно качает головой. Тогда он звонит своему знакомому адвокату проконсультироваться.
– Как только приедет этот «папаша года», говорить буду я. Все молчат. Ясно? – на нас с Малышкой. Мы киваем. А что мне, его отцу говорить? Что его сын - "ошибка природы" и таким воспитал его он? Тут итак все понятно. Без слов. Врядли от хорошего человека могло появиться такое дерьмо!
Не проходит и десяти минут, как туда врывается Хмельницкий-старший.
– Ты у меня за все ответишь, сосунок! Я тебя посажу!
– кричит на меня, брызгая слюной.
Я спокоен, как танк, но Янка рядом со мной напрягается от его слов. Встаю, засовывая руки в карманы брюк и заслоняя ее собой. Иди на хрен! Сказал бы тебе, да братан просил держать язык за зубами!
– Вы бы присели, Михаил Иваныч, и прекратили угрожать! – с грозным рыком наседает на него Дима. Он крупнее, выше, и рядом с ним депутат выглядит неприметной молью.
– А вы кто такой вообще будете?! – не сдает своих позиций Хмельницкий.