Малышка из трущоб

Корр Кристина

– Кстати, ты не желаешь стать победительницей шоу? – ехидно спросил он, заглядывая мне в лицо.

– Отстань, – отмахнулась я.

– Я так и знал, – усмехнулся он и поцеловал меня.

***

Дни ползли, складываясь в недели. Алиса младшая заметно подросла. Мы часто выходили с ней на прогулки. Девочка привыкла к нам и воспринимала как родителей. Я сделала пару сотен снимков с ней, несколько распечатала и поставила в рамки. Одну подарила Артёму, одну оставила себе. На память.

До конца

проекта осталось две недели. Вчера мы послали Никольскому наряд, и пошли в ресторан, отметить это событие. Но чем меньше остаётся времени, тем страшнее. Я не знаю, что будет дальше.

– Хочу поговорить с тобой, – обратился Артём, водя пальцем по краю бокала. – Ты думала о нас? Что будет после? Понимаешь, что между нами происходит, не просто интрижка.

Я кивнула и поджала губы.

– Я не думала. Честно, – потёрла лоб и выдохнула. – Всё кажется таким нереальным. Знаешь, на проекте всё по-другому. В жизни всё иначе. У нас разные уровни…

– Ты говоришь бред, – фыркнул Прадов. – Место, в котором происходят наши отношения, не имеет значения, за «стенами» проекта ничего не изменится. Но если ты сомневаешься, я готов поддержать этот бред. Предлагаю встречаться официально. С этого дня…

У Артёма зазвонил телефон. Он удивился, глядя на дисплей и ответил:

– Да, Слава. Что-то случилось? Алису? Ладно, – изумился он и протянул мне телефон. – Это тебя.

– Да, – ответила я.

– Алиса, – нервничая, произнёс режиссёр. – Звонила твоя мама… – Сердце ухнуло в желудок и бешено застучало. – Вика покончила с собой. Мне жаль…

Мне показалось, что послышалось. Я ещё долго смотрела в одну точку и попросила Славу повторить.

– Как?.. – мой голос дрогнул. Я словно замерла, отключалась от мира.

– Я не знаю,… Она рыдает, толком ничего сказать не может. Вика в морге…

– Ладно, – резко остановила я. – Попроси Нину заказать билет на ближайший рейс.

Я отключилась и протянула телефон Прадову.

– Алиса? – взволнованно позвал он.

– Она умерла, – горько усмехнулась и закрыла лицо руками. Это безумие, но похоже на правду. Пульс стучит в голове, мешая соображать. Надо связаться с агентством ритуальных услуг, ещё же поминки, наряд для Вики, в чём её класть в гроб…

– Алиса… – тихо позвал Артём и положил руку поверх моей, но я отдёрнула.

– Отвези меня, – быстро поднялась, пытаясь принять новость и как-то уложить в голове.

– Ты улетаешь? – он быстро кинул деньги на стол и поспешил.

– Конечно! – воскликнула я. – Меня держал только проект. Моя сестра умерла, что мне здесь делать? – истерично усмехнулась я, чувствуя, как всё внутри ноет и разрывается на куски, словно я проглотила морского ежа.

– Только это? – опешил нефтяник.

– Ты, правда, сейчас хочешь обсудить отношения? – вспылила я. Слёзы всё-таки брызнули из глаз, меня сотрясла дрожь. Прадов оказался рядом и прижал к себе.

– Нет! Конечно, нет. Прости, Малышка. Прости, – ласково

шептал он, целуя моё лицо. – Скажи, что нужно делать. Я всё сделаю. Всё.

– Помоги собрать вещи и отвези в аэропорт, – бесцветным голосом произнесла я и отстранилась.

– Хорошо, – расстроенно произнёс Артём, но больше ничего говорить не стал.

Нам повезло. Нина оказалась настойчивой и нашла билет с пересадкой на три часа ночи. Утром уже буду в Москве. Я дозвонилась до матери, но ответил Володя – мой отчим. Видимо он приехал к нам на квартиру.

 – Алиса, приезжай скорее. Нужна твоя помощь, один я просто не справлюсь, а мать напилась и ничего не соображает. Я слежу за ней, не могу никуда отойти, а нужно столько сделать… – мужчина тяжело вздыхает. Ему не удаётся скрыть горечь и боль. Он любил Вику и никогда не бросал. Их развод с матерью никак не отразился на его отношении к ребёнку.

– Скоро вылет, – безразлично произнесла, наблюдая, как нефтяник с Ниной упаковывают мою сумку. – Как это произошло?

– Она… Она вскрыла себе вены и оставила записку. Сказала, что больше так не может. Неполноценная жизнь инвалида на инсулине не для неё, – произнёс мужчина и затянулся сигаретой, судя по звукам.

– Опять куришь? – укоризненно произнесла я. Словно всё в порядке, словно всё как раньше, а он ответил так же.

– Прости. Нервничаю.

– Только не пей, следи за матерью, рано утром буду дома. По дороге свяжусь с похоронным бюро, закажу место на кладбище.

– Хорошо, – он пожелал удачи и отключился.

Нина принесла какао и успокоительное. Я не рыдала, не билась в истерике и не причитала, что во всём виновата. Из меня словно выкачали эмоции. Меня занимали исключительно пятна на стене и вопрос: во сколько открывается морг.

Артём всё время сидел рядом. Просто молча: он не лез, не спрашивал, не пытался утешить. Только держал мою руку, словно боится потерять.

До аэропорта ехали молча. Я тупо смотрела в окно, ничего не видя перед собой. Мне стало зябко и немного потряхивало. Артём не на шутку разволновался моим состоянием.

– Ты точно справишься? – в третий раз спросил он, открывая для меня дверь. Я кивнула. – Могу вылететь завтра, вечером буду в Москве… – начал он, но я остановила.

– Осталось две девушки, – попыталась взять сумку, но Артём не дал. Захлопнул, багажник поставил машину на сигнализацию и повел меня за руку к терминалу.

Быстро прошли регистрацию, прощались молча. Я думала о доме, представляла Вику в ванне в красной воде, пятна крови на полу…

– Береги себя, – только произнёс мужчина. Я мысленно поблагодарила его, что не стал просить позвонить, как доберусь, ничего не обещал, а просто отпустит.

Думала, в самолёте получится поспать, но весь полёт я тупо смотрела в окно.

Как она решилась? Можно же было жить нормально. Попробовать. Пусть «неполноценно», но что вообще подразумевается под этим полноценно?