Малышка, пойдем со мной...
Шрифт:
Джоани выбралась из такси и, уплатив шоферу, вошла в крематорий. Она была поражена тем, что в зале прощания почти никого не было.
Она увидела стоящую в одиночестве Сильвию (без дочерей) и горстку незнакомых ей людей, стоявших у гроба с траурными лицами.
Джоани подошла к гробу и возложила на него свой букет. Гроб покоился на двух опорах и казался до безобразия голым. Его украшал лишь небольшой крест, выложенный из белых хризантем.
К ней подошла Сильвия. Джоани не знала, чего она ожидала, но, во
— Если желаете, можете остаться на поминки.
Джоани отрицательно покачала головой.
— Нет, спасибо. Я пришла лишь засвидетельствовать свое почтение.
— Вот как?
Сильвия насмехалась над ней, и Джоани чувствовала закипавшую внутри злобу.
— Нет, дорогая. Я думаю, от друзей Пола не будет отбоя, я вам не нужна.
Колкость сработала, и Джоани вышла. Настроение улучшилось, но ей было обидно, что ее Пола провожают, вот таким образом.
Но, как он любил повторять ей, люди получают столько, сколько платят. И Сильвия, очевидно, решила не тратить на его похороны ни пенни больше, чем считала необходимым.
— Вот и Рахова, господа.
Джон-Джон открыл глаза. В окно он увидел панельные блоки домов и грязные улицы.
— Эти дома для людей с низкими доходами. Уверен, что такие есть и в Англии, не правда ли?
Михай извинялся за свою страну, и Джон-Джон смутился, приняв его извинения на свой счет.
— Конечно, есть. Мы уже приехали?
Михай кивнул.
— Останови здесь, — попросил он водителя.
Они вышли из машины в узком переулке.
— Если оглядеться, господа, можно заметить, что везде на окнах голубые или розовые занавески.
Джон-Джон и Ди Бакстер огляделись; оказалось это действительно так. В большинстве окон занавески одного цвета, в основном голубые.
— Это детские бордели. В зависимости от цвета, там либо мальчики, либо девочки.
Джон-Джон и Ди Бакстер недоверчиво озирались вокруг, испытывая ужас от того, что они услышали.
— Вы, должно быть, шутите?
Ди Бакстер, который полагал, что его уже ничем не удивить, после того что ему пришлось повидать за много лет службы, был совершенно подавлен.
— Хотелось бы, чтобы это было шуткой, сэр. Владельцы всех этих зданий — русские, наша юрисдикция на них практически не распространяется. Если мы закроем хотя бы один бордель, у нас будут неприятности. Мэрия делает на всем этом огромные деньги. Однако когда вы приступите к работе, мы прикроем вас, хорошо? О ваших намерениях мы проинформировали нужных людей, и они дали «добро». Взамен мы не будем беспокоить их несколько месяцев.
Пока они стояли и разговаривали, мимо них прошла женщина с мальчиком лет десяти. Он плакал, и она громко отчитывала его. Потянув мальчика за джемпер, она отвесила ему пощечину, после чего скрылась в подъезде одного из зданий.
Михай печально вздохнул.
— Если мы закроем их сию же минуту, они через час откроются в другом месте. Но хватит о наших проблемах.
Он указал
— Квартира, которая вам нужна, находится там.
— Какой номер?
— Вы увидите табличку «Детский сад». Это похоже на шутку, но говорит скорее об их презрении по отношению к нам. Большинство клиентов немцы либо англичане. Человек, которого вы разыскиваете, находится там. Он получает заказы через Интернет и следит за их исполнением, в зависимости от запросов клиента. Но вам повезло в том плане, что румын, на которого он работает, хочет, чтобы его как можно скорее не стало. Он вмешивается в денежные операции.
Полицейский вздохнул.
— Честь среди воров, да? — уточнил Ди Бакстер.
Джон-Джон понял, что этот человек рисковал головой, даже давая адрес. Он засветился только ради них, и, хотя он получит за это определенное вознаграждение, Джон-Джон чувствовал, что он помогает скорее из личных побуждений.
Но он также знал, что сумма вознаграждения будет большой. А почему бы и нет? Ведь он оказал им огромную услугу.
Кроме того, Михай ничем не рисковал. Поскольку они англичане, все будет замято. Англичане любят туризм, но, к несчастью, секс-туры тоже.
Ди Бакстер растер сигарету в руках и бросил ее на дорогу.
— Пойдем, взглянем на это шоу.
Обезображенный пациент, страдающий избыточным весом, ел банан, а вместе с ним шоколад фирмы «Борн-вилл». Сочетание этих двух вкусов нравилось ему.
Он смотрел в окно комнаты, выходящей в сад. Здесь, в Эссексе, ему хорошо. Ему нравится, что персонал шутит с ним. Скоро принесут чай, и вежливая медсестра даст ему столько печенья, сколько он захочет. Он вновь жил от еды до еды. За отсутствием чего-то другого в жизни он вернулся к прежним привычкам.
Входная дверь едва слышно вскрипнула. Он повернулся в кресле, думая взять чай. Лицо сделалось белым как полотно, когда он увидел стоявшую перед ним женщину, которую он и любил и боялся одновременно.
— Привет, — сказала она.
Он не ответил. Горло его сжалось, сердце готово было выскочить из груди.
Джоани увидела, что Томми объят ужасом. Он решил, что она здесь, чтобы завершить свою работу, и ее охватила искренняя жалость по отношению к нему.
— Не беспокойся, Малыш. Я знаю, что ты виделся с Джон-Джоном. Он мне рассказал об оказанной тобою услуге — ты ведь направил его по румынскому следу, и мы благодарны тебе. Искренне благодарны!
Она старалась не смотреть на его шрамы. Она знала, что Томми по-прежнему проходит лечение, чтобы преодолеть последствия ожогов, и понимала, что пересадка кожи — весьма болезненный процесс. Кожа на правой щеке казалась более красной и морщинистой, чем с левой стороны. Волосы немного отросли, и Малыш стал более похожим на себя прежнего.
Изменились лишь его глаза. Они стали не просто испуганными, а полными страха. Джоани понимала, отчего именно, и чуть не расплакалась.
— Я пришла извиниться.