Малышка со шрамами
Шрифт:
– Он жив? Леди Зайдена! Он жив? – Я шептала, так как голос, дрожащий от нервов, не хотел звучать громче.
– Тебе стоит пойти к Клавдии дорогая. И попить успокаивающего чаю. Ты слишком нервная.
– Просто ответьте мне. – Отчаянье в моем голосе хрустело так же отчетливо как битое стекло, о которое я уже изранила все пальцы.
– Он жив, Анна. Больше ничего сказать не могу. – Он мазнула печальным взглядом и поспешила удалиться, чтобы не взболтнуть лишнего. Ее чертова выдержка.
Долгий месяц длилось это ожидание, и я все больше превращалась
Каждый день за окном шел снег.
Очередной ночью я лежала в темноте и смотрела в потолок, рассматривая, как отражается свет уличного фонаря, проникая в мою спальню, и рассеиваясь на золотистых витках. Я вновь думала о тишине, что звенела в моей голове, и не могла найти из нее выхода, понимая, что проваливаюсь в ту самую пропасть, из которой мне уже не выбраться.
Только жизнь, зародившаяся под лежавшей на животе ладонью, не позволяла потеряться в лабиринте мыслей.
– Леди Анна? Вы спите? – Саши приоткрыл дверь, подсвечивая себе дорогу большим желтым фонарем.
– Нет, Саши. Я не сплю. Что случилось?
– Собирайтесь. Я отвезу вас к лорду Венду.
Сказать, что я оцепенела, ничего не сказать. Но лишь на секунду.
Тело подбросило в постели, и уже через мгновение я была на ногах, не стесняясь своего ночного платья, набрасывая на него халат.
– Нет, нет, нет! В таком виде я вас не повезу! Одевайтесь теплее, дорога предстоит долгая. Я ожидаю вас в холле. И, леди Анна…
– Да?
– Попрощайтесь с Клавдией. Я думаю, вы не скоро увидитесь. – Мужчина поклонился и вышел, плотно прикрывая за собой дверь.
Я никогда не собиралась так быстро. Теплые чулки, шерстяное платье с плотной юбкой, теплая шаль. Все в спешке, второпях, я сбегала по лестнице, и у меня заходилось дыхание. От страха, от предвкушения, от злости, которую я готова была выплеснуть на мужчину, набросится на него с обвинениями в безжалостности и молотить изо всех сил.
– Клавдия. Клавдия! – Я старалась как можно бережнее трясти старушку, седые волосы которой серебром растрепались на подушке.
– Анна? Что случилось, малышка?
– Я уезжаю. К Алексу. Я пришла попрощаться.
Я поцеловала кормилицу в лоб и обняла как можно крепче, впитывая ее запах, запоминая как пах дом, в моих детских воспоминаниях.
– Удачи, девочка. – Женщина улыбнулась и отпустила меня, позволяя подняться с ее постели и умчаться не оборачиваясь. Так легче.
– Вы готовы, леди? – Саши, как и обещал, ждал меня внизу и, судя по теплому плащу, которым были укрыты широкие плечи, дорога действительно предстоит дальняя.
– Да, Саши, можем отправляться. Саши?
– Да?
– А леди Зайдена?
– О, уверяю вас, она будет первой кто приедет вас навестить. – Судя по улыбке, мужчина не врал и, подхватив мой легкий чемоданчик,
Катера несла нас куда-то прочь из столицы, сквозь туман из белоснежных снежинок и воющую вьюгу, пробирающуюся под одежду. Саши сидел на козлах, и погонял лошадей, пока я смотрела в черную непроглядную тьму, вспоминая слова монарха:
«Прочь из столицы»
Надеюсь, я предполагаю верно.
Глава 39
Карета несла нас все дальше и дальше, совершенно теряя дорогу среди, казалось, вечных снегов. Нетерпение билось в груди птицей, мечтая вырваться и полететь. Нет, побежать. Как волчица.
Внутри что-то рыкнуло и словно завыло. Это оглушало, и встревоженно поднимая глаза, я поняла, что задыхаюсь от нахлынувших чувств. Мне нужно дальше, прямо, вперед, как можно быстрее.
Под кожей кипел огонь, и становилось невыносимо жарко. Сдирая дрожащими пальцами с головы платок, я старалась промокнуть пол на лбу, вдохнуть глубже, но дышать становилось все труднее. Открыв дверку кареты я, прижавшись лбом к перегородке, из последних сил позвала мужчину:
– Саши! Саши!
Остановив повозку, камердинер леди Зайдены спрыгнул с козел и поспешил ко мне. С ходу прикладывая ладонь ко лбу.
– Жар. – Он стер грубоватыми пальцами влагу и подхватив под руки, выволок из кареты, опуская прямо в снег. – Давайте, леди Анна. У вас получится.
– Что получится? Саши, мне дурно.
– Я знаю. Потому что вы сопротивляетесь. – Объяснял он, но голос все равно был взволнован. – Вы должны.
Теплое пальто на груди разошлась, и полы были отброшены в стороны. Шаль стала следующей и отлетела в сторону ненужной тряпкой и моя голова опустилась в снег, вызывая желание блаженно застонать.
– Вам надо довериться зверю.
Говорил Саши, но я слышала его словно сквозь пелену, все глуше и глуше, с трудом понимая, почему он с таким остервенением пытается сорвать с меня тугой корсет.
Я лежала на спине в огромной куче снега и остывала.
Дыхание было тихим и сиплым, стук сердца глухим и не громким. Все вокруг стянулось до размеров точки и исчезло. Только глухой звук. Мой звук и что-то еще… что-то пульсирующее, теплое…. Оно звало меня….
– Давай, девочка. Почти получилось. – Голос Саши звучал как шепот, шелест листьев, которые приходят с осенью.
Врываются в жизнь с теплым ветром и запутываются в волосах, с запахом сушеной травы….
Мышиная возня под слоем снега стала такой громкой, что хотелось закричать, чтобы они, наконец, замолкли, и прекратили. Глубоко в лесу закаркала ворона, вытряхивая меня из покоя гораздо сильнее, чем мыши, которым не спится зимой. Захотелось догнать ворону. Поймать и заткнуть.
– Умница. Давай, почти получилось.
Мокрые насквозь пряди прилипли к лицу, не мешая мне концентрировать взгляд на той части леса, где каркала чертова ворона и тяжело дыша, скалится, пока я не услышала, точнее, почувствовала, как по коже забегали болезненные мурашки.