Малышкина и Карлос. Магические врата

Старкова Елена

Грызлов подошел к кроссовке, наклонил голову и, стремительно уменьшившись, нырнул внутрь. Алиса перенесла домового через порог, заперла дверь, отнесла кроссовку на кухню и поставила ее в духовку. Через несколько минут она открыла дверцу и заглянула внутрь.

– Разлай Макдональдович, все в порядке?

Домовой выпрыгнул из духовки. Мордочка у него была довольная.

– Эх, хорошо! Ты не представляешь себе, как это тяжело – быть безработным. Никакой уверенности в завтрашнем дне…

– А мои родители будут тебя видеть? – спросила Алиса.

– Нет, ты что! Ни в коем

случае, – возмутился Грызлов. – Им не положено!

Он обошел дозором свои новые владения – квартиру Малышкиных – и схватился за голову. Непорядок! Вернее, беспорядок кругом! И Грызлов тут же, не сходя с места, заставил Алису делать генеральную уборку.

– Безобразие! – возмущался Разлай Макдональдович, воздев коротенькие ручки к потолку. – Другой бы домовой уже такой тарарам в квартире устроил, полтергейст отдыхает! Нужна перестройка твоего отношения к чистоте! И запомни, каждая вещь в доме должна знать свое место!

– К нам домработница приходит, – виновато сказала Алиса. – Она у нас убирается.

– Оно и видно, как убирается, – парировал Грызлов, – пыль за мебелью, во всех углах мусор залежался, под ковер в твоей комнате лучше вообще не заглядывать.

– А зачем заглянул? – спросила Алиса.

– Это моя работа, – заявил Грызлов. – Нельзя лениться, домовой приснится, такая вот есть поговорка, я ведь и напугать могу! Ты меня с лучшей стороны знаешь. Я могу быть очень-очень неприятным и даже опасным!

Алиса с вздохом принялась ползать по углам с тряпкой в руках. Грызлов ходил за ней по пятам и везде совал свою лохматую мордочку. К исходу третьего часа перестройки измученная Алиса упала в кресло и в сердцах отшвырнула от себя тряпку.

– Ну как, – спросила она Грызлова, – теперь ты доволен?

– Уже лучше, – похвалил он и тут же сказал: – А еще протри зеркало в ванной и почисти кран, все зубной пастой заляпали! У вас совесть есть?

Алиса поплелась в ванную, присела на бортик и пустила воду. В дверь немедленно просунулся черный нос домового.

– Чего сидишь? – бесцеремонно спросил он. – Сделал дело – гуляй смело. Давай, давай, а потом чаю попьем.

Алиса полила кран средством от ржавчины и принялась оттирать. Действительно, стало намного лучше. Теперь пришел черед зеркалу. После того как Алиса с трудом оттерла его, в ванной заметно посветлело. Она отправилась на кухню. Там Грызлов, встав на табуретку и аккуратно подвязавшись кухонным полотенцем, ловко мыл посуду.

– Чайник я уже поставил, – сообщил он, – доставай печенье.

Спустя пять минут они мирно чаевничали за столом. Домовой пил чай по старинке, из блюдечка, шумно прихлебывая, при этом он не переставая болтал под столом коротенькими ножками…

Баба Ванда посадила Корделию и Ниночку за свой знаменитый стол под расписанным звездами сводчатым потолком полуподвала на Сретенке и вопросительно взглянула на обеих. Вид у посетительниц был самый взъерошенный. Полчаса назад ей позвонила Корделия и в такой настойчивой форме напросилась на прием, что Ванде стало ясно – произошло что-то из ряда вон выходящее.

Пришлось отменить пару визитов VIP-клиентов, чтобы принять маму Алисы, но после

того, что произошло на крыше высотки, Ванда стала относиться к Алисе, да и к Юле тоже, как к членам своей семьи. Это особое отношение, естественно, распространилось и на всю семью Малышкиных.

Корделия, едва опустившись на стул, размахивая руками, сбивчиво принялась объяснять Ванде суть их с Ниночкой открытия. Она выложила на стол половинки броши и подвинула к бабе Ванде. Та взяла их в руку, помолчала минутку, потом с задумчивым видом утвердительно покачала головой.

– Так я и думала, – сказала она.

Корделия, неосознанно прижав руки к груди, не спускала глаз с ворожеи. Ниночка тоже смотрела на нее как на последнюю в жизни надежду.

– Что, ну что, Вандочка! Как это все объяснить? – наперебой выкрикивали они.

– Кончайте парить, – одернула их баба Ванда. – Ежу понятно, что эти брошки достались вам не случайно! Это знак судьбы. – Она озабоченно потерла лоб рукой. – Нужно его правильно прочитать. Сейчас узнаем, что он означает.

Пройдясь вдоль полок, баба Ванда принесла и поставила на стол деревянную шкатулку. Откинув резную крышку, она достала оттуда спицу и небольшой светлый комочек какого-то вещества, положила его на специальную подставку и подожгла длинной спичкой для разжигания каминов. Спицу пристроила на столе у себя под рукой. По комнате поплыл ароматный дым. Баба Ванда тихо, но внятно забормотала себе под нос:

Ладаном в церкви кадят,Дома им болезнь правят,Под Рождество гадают.Ладан, ладан, было бы ладноНа тебя погадать, всю правду узнать.Как ты, ладан-батюшка,Чист, свят и честен,Так и гадание мое правдиво будь!

Ладан вспыхнул на подставке, и вверх взметнулось облачко дыма. Баба Ванда отставила его в сторону и поставила на стол миску с водой. Опустила в него кольцо, которое сняла с пальца, туда же отправила обе половинки броши и перемешала воду в миске вязальной спицей. Затем зажгла свечу, держа ее в руке, приблизила к миске. И снова заговорила вполголоса:

Спрошу тебя, тень моя,Какая у них судьба,Приди оттуда, где есть Иуда,То, что хочу знать,То мне в кольце увидать!

Баба Ванда загасила свечу в миске с водой. Свеча тихо и коротко зашипела. Корделия и Ниночка сидели молча, не сводя глаз с колдующей бабы Ванды. А она застыла, напряженно вглядываясь в кольцо, лежавшее на дне миски, потом сомкнула веки. Стало ясно, что она что-то видит, потому что на лице ее одна за другой стали появляться гримасы боли, ненависти, радости, сочувствия и облегчения. С закрытыми глазами она сидела не меньше получаса, застыв как мумия, так что Корделия и Нина начали ерзать на месте от нетерпения и перебрасываться комментариями.