Мама для дочки бандита

Рябинина Юлия Валериевна

ТОлько сейчас замечаю, что Богдан выглядит так, как будто свинью мне хочет подложить и при этом надеется, что я ее не замечу.

Переворачиваю лист…

Ха! Бинго! И нет, уж этого не заметить я точно не смогу.

Стандартный набор обязательств для няни на первой странице; я такие подписывала, и не раз; и индивидуальный поход от Титова Богдана Дмитриевича, на втором листе. Крупным шрифтом. Скорее всего шестнадцатым было указано всего три пункта, которые перекрывали все прочие на

раз два.

На рабочем месте не дозволяется никаких фривольностей Работником в отношении противоположного пола (то есть отношения под запретом).

В рабочее время не допускается никакой самодеятельности: все решается только через Работодателя и никак иначе.

В голове щелкнула лишь одно, что он включил этот пункт до того, как у нас с его матерью произошло недопонимание, а это могло значить только одно, он заведомо был недоволен мной. Так… прежде чем перейду к третьему пункту нужно задать вопросы по первым двум непосредственно Работодателю и кое-что разъяснить.

– Извините, Богдан Дмитриевич. У меня к вам вопрос, – прокашлявшись обращаюсь к Титову.

– Я слушаю, – Титов даже не поднял на меня взгляда.

– Вот первый пункт на второй странице, тот что большим шрифтом, мне не совсем понятен. Что значит фривольность? – снова прокашлявшись прочищая горло.

– Ну, а что непонятного? – Титов все таки соблаговолил посмотреть на меня. – Я хочу, чтобы устраиваясь на работу ко мне вы четко понимали и соблюдали правила. Никаких отношений пока вы находитесь в моем доме. Я хочу чтобы вы заботились о Веронике, а не крутили любовь с моим водителем или садовником.

– Вы сума сошли? – не удержавшись зашипела на него. – Да у меня и мысли такой не было. Я же не какая-то там школота, которая только пришла в эту профессию и ничего не соображает. У меня есть опыт и свои принципы…

– ТОгда чего вы так возмущаетесь Настя? – приподнял бровь Титов. – Раз вы так в себе уверены, то просто подпишите и все, – пожал он плечами.

– Я подпишу не волнуйтесь, – процедила сквозь зубы, – но я хочу вам напомнить, что моя личная жизнь останется при мне.

– Я не против, – согласился со мной Титов.

Вот так-то, – хмыкнула про себя, – а то раскомандовался.

Да, я конечно же хочу проводить с Вероникой все 24/7, но это не значит, что у меня не будет своих потребностей. Да и обязательства у меня есть перед другими людьми. Мне бы еще хотелось съездить в детдом. Навестить Лизу. Мое сердце успокоилось немного. Ситуация с удочерением улеглась в голове. И я все же решила, что еще раз попытаю счастье и подам документы. А вдруг у меня в этот раз получится!?

– А третий пункт вас устраивает? – неожиданно вырвал меня из мыслей Титов.

Я не отвечая ему уткнулась взглядом в лист.

Пока Работник будет исполнять свои обязательства по выше указанным пунктам, он обязуется проживать на территории Работодателя, без

права выезда за пределы территории. Исключение: договоренность с Работодателем.

Я еще несколько раз перечитываю эти три пункта. Понимаю, что загвоздка именно в них и иду перечитывать снова то, что было написано на первой странице.

– Настя, если у вас есть вопросы или вас что-то смущает, вы не стесняйтесь обращайтесь. Я все поясню, – снова перебивая мои мысли и сомнения влезает Титов.

– Когда мне будет нужна помощь я вам скажу, – пробормотала под нос.

Мелкий шрифт, который так многие Работодатели любят, здесь тоже имеется, но там ничего криминального написано не было.

Я все пыталась найти, а что же будет, если я нарушу свои обязательства, не исполню перед Работодателем свои долг, какое последует наказание? Про это не было не сказано ни слова.

– У меня все таки возник вопрос, Богдан Дмитриевич, – поворачиваюсь к Титову всем корпусом и смотрю ему в глаза, – то что вы меня хотите запереть в своем доме, это я прекрасно поняла. То есть мне автоматически будет запрещено заниматься благотворительностью? Вы хоть понимаете, что у меня есть обязательства…?

– Настя, если вы читали внимательно, – перебивает меня Титов, – то там все разъяснено, вы согласовываете со мной дату своего выезда. Я вам даю добро и вы вольны в этот день заниматься своей благотворительностью.

– Хорошо, – киваю головой, уже лучше, – а если мне нужно будет отлучиться по делам личного характера? – я ставлю многозначную паузу.

– Ну после дел личного характера, если мы с вами подразумеваем под этими словами одно и тоже, то мне будет достаточно справки от инфекциониста, что вы здоровы и чисты.

Господи! О чем он говорит? Мое лицо вспыхнуло от стыда и смущения.

Какой же он грубый, прямолинейный. И совсем бестактный.

– Я не это имела ввиду, – отвернулась от Титова, пренебрежительный взгляд которого чувствую на себе до сих пор.

– Ну, вот и отлично. Тогда давайте закрепим наше соглашение подписями и я пожалуй пойду. У меня на сегодня назначено еще много дел. А к вам я заехал лишь только потому, что находился совсем недалеко, когда мать позвонила, – он направился в мою сторону.

А у меня дыхание перехватило от того, что я еще ему должна задать один вопрос.

– Дава те, где тут нужно ставить подпись? – Богдан склоняется надо мной, и я понимаю, что пропадаю.

Его запах окутывает меня, невероятно свежим мужским ароматом и я плыву, как малолетняя школьница, попавшая на концерт своего любимого певца.

Голова кружится и в пальцах стало столько слабости, что ручка мне кажется непомерно тяжелой и выскальзывает из рук.

Лихорадочная паника захватывает мой разум. Я нахожусь в диком смятении от непонимания того, почему меня так штормит от присутствия Титова.