Мама для малышки, или Надежда в подарок
Шрифт:
— Взаимно! — в унисон отвечают Артем и Настя.
— Майоров, — обращается Игнат к начбезу, — на тебе ответственность за дам, пока мы с Загорским будем отбывать официальную часть вечера на сцене.
— Да не вопрос! — беззаботно откликается Артем.
Спинным мозгом чувствую, как Клим нехотя встает из-за стола и уходит вслед за Игнатом, успевшим оставить легкий поцелуй на моей щеке и пообещать скорое возвращение. Мурашки пробегают вдоль позвоночника ледяной поступью непонимания. И что такого я успела сделать этому мужчине,
Развить эту мысль и погрязнуть в нерадостных размышлениях мне не дает Настя. Девушка начинает ненавязчивое общение, и я очень быстро поддаюсь ее радушному настроению.
— Я тоже впервые всех их вижу, — почти шепотом, чуть подавшись ко мне, доверительно сообщает она.
— Да? — искренне удивляюсь я. — А по тебе и не скажешь, — окидываю ее внимательным взглядом, подмечая, как спокойно и уверенно она держится.
— Шутишь? — отмахивается она, смеясь. — Меня сюда заманили обещанием… — корректно замолкает, и лишь ее красноречивый взгляд дает понять, что после «пытки» сегодняшним вечером девушку ждет нечто сногсшибательное.
Многозначительно молчу, а после мы одновременно прыскаем от смеха. Окружающая атмосфера моментально теряет накал тягостного напряжения, и официальная часть пролетает на одном вздохе. Моем вздохе. Как только Игнат заканчивает речь и спускается со сцены, я понимаю, что все это время дышала через раз, наблюдая за его выступлением.
Он хорошо, чертовски сильно хорош в любой ипостаси, будь то общение с дочерью, деловой разговор по телефону, наши ночи вместе или вот это вот добродушное поздравление сотрудников с вручением различных презентов!
— Все! — выдыхает Игнат мне в макушку, прежде чем опуститься на стул рядом со мной. — Теперь я только твой. — От такого обещания у меня по телу галопом проносятся мурашки, будоража все чуткие струны.
Хватаюсь за бокал и делаю жадный глоток прохладной воды, чтобы хоть как-то смочить вмиг пересохшее горло и остудить жар, разливающийся по венам. А в ответ лишь киваю, боясь выдать свое волнение и уплывающие в другом направлении мысли. Только кто бы мне дал найти баланс между внутренним и внешним миром? Не Игнат — это точно. Заняв свободный стул, он по-хозяйски укладывает руку поверх спинки моего стула и пальцами нежно выводит узоры на моем оголенном плече.
— Еще час, — раздается над самым ухом его бархатный голос, — и мы свалим отсюда. Нас ждет индивидуальный банкет.
Отрываю взгляд от своей тарелки, в которой уже минут пятнадцать ковыряю вилкой, так и не попробовав содержимое на вкус, и заглядываю в глаза сидящего рядом со мной мужчины. В них столько жарких обещаний, что я готова уже сейчас забыть о происходящем вокруг и идти за ним хоть на край света, как крысы за дудочкой крысолова. Но нормы приличия все же надо соблюдать, и я лишь шепчу одними губами, что припомню ему его слова, ловлю его загадочную улыбку, а после все же пытаюсь прожевать потерявшую вкус пищу.
В
— Мы должны показать, кто мы такие!
Показываем, выиграв главный приз, и с победной улыбкой возвращаемся к столу, только присесть и передохнуть я не успеваю. Крепкая рука оплетает мою талию, и Игнат уверенно уводит меня в центр танцевальной площадки, кружа в медленном танце и нашептывая милые нежности.
— Может, уже сбежим? — предлагает он, когда я уже и без того одурманена его словесными ласками.
— Давай, — хрипло и еле слышно слетает с губ мое согласие.
— Игнат, тебя к телефону. — Вздрагиваю от острых, как бритва, интонаций в голосе Клима. — Это Кононов, — добавляет он, не давая Игнату и попытки возмутиться и отказать.
— Я быстро, — забирая аппарат из рук друга, обещает мне Игнат. — Подождешь за столиком.
— Не переживай, я позабочусь о твоей девушке.
Ох, не нравится мне это его добродушие!
— Спасибо, — старательно растягиваю улыбку показывая мужчинам, что со всем справлюсь сама.
Игнат нехотя уходит, а вслед за ним и я делаю попытку покинуть танцпол.
— Не так быстро, дорогая. — Тяжелая ладонь сжимает мое предплечье просто бульдожьей хваткой, попытка высвободиться не приводит к успеху, лишь привлекает к себе лишнее внимание. — Потанцуем, — не спрашивает, просто делает.
Вскидываю голову и принимаю вызов. А почему бы и нет?
— Потанцуем! — соглашаюсь с холодной улыбкой и уверенным взглядом.
Его ухмылка не сулит ничего хорошего, и между нами возникает ледяная глыба из недоверия, подозрительности и недоброжелательности. Растопить ее не способно даже жаркое солнце Африки, и меня это все больше и больше нервирует.
— Почему? — задаю единственный вопрос, царапающий мое сознание.
— А ты не догадываешься? — еле сдерживая злобный рык, отвечает вопросом на вопрос, а хватка на моей талии усиливается.
— Нет, — честно пожимаю плечами, не имея ни малейшего представления о его претензиях в мой адрес.
— Давно вынашивала свой план? — Он говорит загадками, и взгляд уверенного обвинителя замораживает душу. — Ты думаешь, раз Игнат, вляпавшийся в тебя по уши, не роется в твоем прошлом, то тебе все сойдет с рук?
— О чем вы?! Что я задумала?! В чем вы вообще меня обвиняете?!
Удержать безразличие и холодность у меня не получается. Меня трясет от необоснованных обвинений и его надменной самоуверенности.
— Не играй в невинность! — строго гаркает он. — Со мной не прокатит!
Пытаюсь возразить, упираясь ладонями в мощную грудь, вот только бесполезно, эту каменную глыбу с места не сдвинуть, и из его стальных «объятий» не вырваться — живой уж точно.
— Пустите меня, я буду кричать, — шиплю, впиваясь ногтями в ткань рубашки.