Мама для наследника альфы
Шрифт:
Теперь же, выйдя из заброшенного старого дома, стоящего посреди леса, Брендон ощутил непонятное тревожное чувство волнения, а затем яркую вспышку боли в груди, что разлилась по всему телу.
— Альфа, с тобой всё в порядке? — спросил Адриан, глядя на побледневшее, напряженное лицо Брендона.
— У тебя с собой переговорный артефакт?
— Да, — кивнул бета, удивлённый вопросом.
— Быстро свяжись с особняком и узнай, как Николас и Рина, — приказал альфа, понимая, что, возможно, уже опоздал.
Ужас, боль, непонимание — чувства, которые, словно
Глава 28
***
Женский крик разрезает тишину. Я снова здесь, среди густого, непроходимого леса, в коридоре лачуги, уже знакомом мне. Бегу на второй этаж, откуда слышатся голоса и стоны, сердце стучит так быстро, внутри меня расползается липкий страх: неужели ведьм нашли инквизиторы? Вдруг их пытают, а я смогу помочь?
— Ванесса, неси чистые полотенца, — слышу командный голос Рхоны, раздающийся из-за двери. — Не стой столбом, Брина, готовь тёплую воду.
Опять женский крик, полный боли, он бьёт в мои барабанные перепонки, узнаю его, Ави. Из комнаты вылетают две девушки, которых я раньше не видела здесь, они, не замечая моего присутствия, сбегают вниз по лестнице. Я же осторожно захожу в комнату: вижу Авалину, лежащую на кровати, её грудь под тонкой белой сорочкой быстро вздымается, на лбу выступил пот, глаза закрыты.
— Она рожает, — не оборачиваясь, сообщает очевидное Рхона, делающаяя какие-то пассы руками над бледной девушкой.
Из горла Ави вырывается громкий стон, её длинные пальцы судорожно сжимают и комкают простыни. Облизав сухие губы, не открывая глаз она почти шепчет, но все равно различаю:
— Медальон… он нужен мне.
— Авалина, он не поможет сейчас, — строго говорит Рхона. — Лучше дыши, как я тебя учила, давай, тебе станет легче.
— Медальон, Рхона… Медальон, — как заведённая повторяет девушка, повышая голос.
Взрослая ведьма сдаётся:
— Где ты его видела в последний раз?
— Там… где-то там… — указывает дрожащей рукой Ави в сторону рассохшегося трюмо, стоящего в углу комнаты.
Рхона кидается к трюмо и перебирает предметы на его поверхности, со скрипом выдвигает ящики, разыскивая требуемое. Хотела бы я помочь, хотела бы принести пользу, но я здесь лишь сторонний наблюдатель, бестелесный дух, что может смотреть на происходящее, но не вмешиваться. Из нижнего ящика Рхона достает деревянную шкатулку, украшенную искусной резьбой. Заглядываю внутрь, когда ведьма открывает её: на дне лежит одно-единственное украшение, оно так знакомо мне… Тот самый амулет, что
Когда Рхона надевает его на шею девушки, та цепляется за кругляшок пальцами, гладит его, подносит к губам, целует и, будто в бреду, бормочет:
— Вилмот… дорогой, любимый… ты обещал быть рядом, когда будет рождаться наша дочь… теперь ты со мной, рядом со мной… уже скоро мы увидим нашу девочку, нашу малютк Ярину… Вилмот…
— Ави… — потрясённо выдыхает Рхона, вижу, что её глаза расширились, в них сквозит ужас и удивление. — Ты не могла...
— Мой дорогой, любимый, — снова целует медальон девушка, будто не обращая внимания на слова Рхоны.
— Ави, — ведьма не выдерживает и встряхивает Авалину за плечи, привлекая внимание.
Та распахивает глаза, вижу в них слёзы и невыносимую боль, душевную, ту, что ни с чем не перепутаешь, если видел хоть раз.
— Ему было так одиноко, Рхона. Как я могла оставить его там, одного? Как могла отпустить? Теперь он рядом, всегда рядом со мной, помогает, оберегает, как и обещал.
— Авалина, его душа страдает, — качает головой поражённая ведьма.
Не понимаю, что происходит, но по недовольному лицу Рхоны и осуждающему голосу, могу догадываться, что Ави сделала что-то, чем не принято гордиться. Только что? При чем здесь душа её мужа, убитого карателями?
— Нет, Рхона, он счастлив, что может остаться со мной, — с трудом выговаривает девушка, кривясь в гримасе боли. — Я ощущаю его, эмоции и чувства, понимаешь? Он защищает меня...
— Авалина, ты заключила душу мага в кусок металла. Он не может помогать, он может лишь маяться, в ожидании спасения, — строго выговаривает ведьма.
Но Ави, кажется, уже не слышит нравоучений. Дыхание девушки учащается, на лбу выступают капли пота, следом снова крик боли вырывается из глубины её горла. Она выгибается на постели, мечется, но не отпускает амулет. А я стою, ошеломлённая открытием: как такое возможно? В обычном украшении чья-то душа? Но зачем? Не понимаю.
— Мы обсудим это потом, — сдаётся Рхона, её взгляд смягчается.
Она гладит Ави по голове, откидывая со лба прилипшие пряди волос.
— Давай проверим, как у нас дела, — ведьма встаёт и начинает задирать сорочку роженицы.
В этот момент отвлекаюсь на входящих в комнату женщин: одна из них несёт таз с водой, от которого поднимается пар, у второй в руках стопка белоснежных полотенец и простыней.