Мама для Ромашки
Шрифт:
Тряхнула головой, чтобы отогнать видения. И снова уткнулись в диплом.
Несколько раз удавалось заглянуть к дяде на стройку. И действительно, строительство велось грандиозного масштаба. Мне даже показали план будущего сервиса. Здесь, похоже, будет что-то грандиозное. А на вопрос, как и откуда деньги, он просто улыбается. Просто улыбается и молчит.
Руслан несколько раз звонил, но эти звонки я оставляю без ответа. Не могу ничего ему сказать. Хотя на подсознании уже мысленно сдалась, но внутреннее упрямство твердит, что сдаваться рано и не время. Сейчас главное
Так незаметно подкралась пятница. В ночь накануне я так и не смогла сомкнуть глаз. А когда уснула под утро, мне приснился провал. Мой полный провал перед комиссией на защите.
Будильник настойчиво пытался меня вырвать из сна. И я, выключив его, ещё минут пятнадцать пялилась в потолок с гулко бьющимся сердцем. Ладони тут же взмокли. Ненавижу это отвратительное чувство волнения. В голове каша, на глазах пелена, колени подрагивают.
— Лис, — в комнату заглядывает мама. — Опоздаешь же, — с волнением смотрит на меня.
— Мам, я завалю защиту, — глаза начинает щипать, и я нервно отираю скапливающиеся в них слезы.
— Ну что ты, — присаживается рядом родная женщина, и я кладу ей голову на колени. — Ты у меня большая умница. Я тобой очень горжусь, — целует мама в висок, перебирая волосы. — Ты справишься, даже быть по-другому не может. Собирайся.
Позавтракала насильно. В таком состоянии ничего в рот не лезло, но мама заставила.
Открываю шкаф, где висит платье для этого случая. Кремового цвета, приталенное. С ажурным корсетом и пояском на талии. В тон платью и туфли на невысоком тонком каблучке. Заплетаю косу, вдевая в волосы заколочки с белыми цветочками. И к девяти часам я полностью готова.
У универа оказываюсь за полчаса до защиты. Начинают собираться ребята из группы. Поднимаюсь на этаж к нужной аудитории. Даже посидеть нет сил. Нервно меряю шагами коридор, мысленно в сотый раз повторяя заготовленное выступление по дипломной работе.
Наконец начинается суета. Педагоги готовят аудиторию к началу защиты, и тут же приходит комиссия, состоящая из трёх преподавателей и декана. Ну, вот и все. Еще один маленький шажок, Лиса.
В десять начинается защита. Один за другим уходят одногруппники, трясясь от страха и волнения, и наконец-таки слышу:
— Мальцева, — вызывают меня.
Сделав глубокий вдох, вхожу в помещение и отключаю все мысли и эмоции.
Десять минут позора, как сказал дядя Паша. Вылетела из аудитории с пылающими щеками, но безумно счастливая. Руки все еще тряслись, а ноги подкашивались от пережитого стресса, но я справилась! “Отлично” — мое заслуженное и выстраданное. Красный диплом! Ребята из группы, кто ожидал своего вызова, искренне поздравили и попытали меня, что да как проходило. Выкрикивала и делилась информацией практически на бегу, потому что теперь не терпелось поделиться радостью с родственниками.
В рекордное время преодолеваю ступеньки, и даже каблуки и туфли не помеха моему радостному бегу, и вылетаю на улицу, залитую солнечным светом. Достаю телефон, чтобы набрать дядьку.
— Папоська, Лиса идёт, — доносится
Прикрываю взгляд от слепящего солнышка и вижу знакомый Додж. А рядом Руслан с огромным букетом нежно-розовых роз держит Ромашку за руку.
От ещё большего волнения, нежели на защите, сердце пустилось вскачь, да так, что мне пришлось остановиться на ступеньках и отдышаться. Сперло дыхание от одного только вида мужчины. Одет с иголочки: в костюм тёмно-синего цвета, галстук на пару тонов светлее. Белая рубашка. На солнечном свете поблескивают массивные наручные часы. И малышка в белом платьишке, такого же цвета сандаликах, с неизменным Бубой в руках. Маленькая принцесса.
Оба стоят и, улыбаясь, смотрят на меня.
Я на трясущихся ногах спускаюсь со ступенек и, преодолев небольшую площадь перед универом, замираю напротив Беркутовых, не решаясь заговорить. Ловлю темный, голодный взгляд мужчины на себе и ощущаю, как стремительно краснеют щеки.
— А мы тебя тут здем, — как всегда, разряжает атмосферу Роберта. И бежит ко мне, обнимая за ноги, так как выше не достает. — Пливет.
— Привет, малышка, — треплю кудрявую макушку.
— Поздравляем с защитой, — наконец-то заговаривает наблюдавший за нами Руслан и протягивает мне роскошный букет благоухающих роз.
— Спасибо, — неловко принимаю цветы, мысленно восхищаясь этими пышными и нежными бутонами. — Так вы… — пытаюсь как-то начать разговор, но мой словарный запас заморозили до неприличия.
— А мы хотели тебя плигласить в лестолан. Папа говорит, сто там осень класиво. Поехали? — лопочет Ромашка. Перевожу взгляд на Руса, он машет головой в сторону машины.
— Поехали? — вторит своей дочери.
— Позалуста.
— Ну, как тут отказаться? — нервно выдыхаю, усмехаясь. — Поехали.
Ромашка вообще для меня запрещенный прием, и Руслан, кажется, это прекрасно знает, раз так хитро улыбается, пока мы усаживаемся в машину.
Букет лежит на заднем сидении, занимая почти всю половину сиденья рядом с ребенком. Роберта в своем кресле, как всегда, о чем-то мило болтает. Мы же молча смотрим на дорогу, лишь изредка поглядывая друг на друга.
В ресторан входим втроём, держась за руки. Со стороны это, наверное, выглядит очень мило и по-семейному, но опять же, как отказать ребенку?
— На нас столик заказан, — говорит Рус подошедшей девушке-хостес, и нас тут же провожают до него.
Пока идем через роскошно обставленный зал ресторана, Ромашка тихонько вздыхает и восхищенно крутит головкой, что выглядит весьма забавно и очень веселит нашу провожатую.
Я хоть и стараюсь держать улыбку на губах, но меня бьёт мелкая дрожь, и Руслан это замечает. По-джентельменски отодвигая стул, дожидается, когда я сяду, и снимает свой пиджак, накидывая мне на плечи.
— Спасибо, — благодарю, а сама вдыхаю его запах, от удовольствия прикрывая глаза. А открыв, встречаюсь с потемневшим взглядом мужчины. Мой маленький маневр явно не остался незамеченным. Нервно облизываю губы, а он следит за каждым моим движением.