Мама для волчонка

Тард Джулия

– Да. Но если хозяин представился вам именно так, значит, не хочет другого обращения.

– Обещаю, что не стану называть его по имени, но можешь сказать, хотя бы как его зовут?

– Максвелл Грэм.

– Максвелл… – повторила его имя пересохшими губами, и по телу мгновенно прошла волна жара, словно я произнесла что-то интимное и безумно пошлое.

Сама не понимаю почему, но мне нравилось, как оно звучит. Сладко и тёрпко, заставляя судорожно покусывать губы.

Поблагодарив Анну за помощь, я подошла к Викиной гардеробной, выбирая подходящую одежду.

Только после этого осознав, что осталась без собственного белья. И как бы близки мы когда-то с сестрой ни были, но надевать её… казалось уже слишком! Тем более что ни одного комплекта с бирками я не нашла.

– Прошу, прощения, – постучалась ко мне няня Куина, – Но мне нужна ваша помощь.

– Да-да, одну минуту, – спряталась за дверями гардеробной, поспешно натягивая первые попавшиеся джинсы и кашемировый свитер.

Не хватало еще, что бы она нажаловалась Берсерку, что я увиливаю от своих прямых обязанностей. Уверена, стоит дать повод этой зверюге и от меня мокрого места не останется. Уж это я отчётливо прочла в его взгляде.

– Всё. Я готова.

– Тогда пройдите со мной. Пора вам уже познакомиться с сыном.

Каждый раз, когда Куина называли моим сыном, становилось не по себе:

– Можно не называть его так? По крайней мере, пока его отца нет рядом. Я ведь не его родная мать.

– Если хозяин сказал что это ВАШ сын, значит он ВАШ, – произнесла таким суровым тоном, словно я нерадивая мамаша, которую силком приволокли выполнять её долг. – Простите, но я не имею права поступить иначе.

– Понимаю. Знаете, я ведь до этого дня ни разу не имела дела с такими маленькими детьми и не имею никакого понятия, что делать и как себя вести.

– Материнский инстинкт один из сильнейших, так что поверьте, как только вы возьмёте его на руки сами поймёте: что и как.

– Надеюсь.

* * *

Когда вы вошли в спальню, малыш седел на игровом коврике, заливаясь слезами. Наверное, его грустное личико навсегда отпечаталось в этот момент в моей памяти.

Он был таким несчастным, хрупким и беззащитным, что я почувствовала, как сильно начинает вибрировать в груди, сжимаясь до вполне ощутимой боли.

– Нужно его покормить, – протянула бутылочку, и мне не оставалось ничего, кроме как подойти к нему, осторожно поднимая на руки.

Это было так странно и, в тоже время естественно, что страх постепенно начал отступать в сторону. Стоило мне прижать Куина к груди, и он тут же уткнулся мне в шею, шмыгая носом. Крохотные ручки сжали мягкий свитер, и я инстинктивно погладила его по спине, чтобы успокоить.

– Чь… – инстинктивно начала покачиваться, как это делали знакомые мне мамочки. – Чь…

Опустившись к его головке, я с опаской втянула запах тонких волосиков. Нужно было сразу понять, смогу ли я проводить с ним время в непосредственной близости или мне всё-таки придётся принимать определённые меры, чтобы терпеть его присутствие. Я ведь ещё никогда не имела дела с волчатами и не знала насколько сильный у них запах.

«Карамельным молоком и ромашкой» – с облегчением пронеслось у меня в голове, позволяя облегченно выдохнуть.

И

почувствовав, что он больше не всхлипывает, я присела на стоящее в углу кресло качалку, укладывая малыша на локоть. Предложила малышу бутылочку, и он тут же обхватил губами соску, с упоением потягивая смесь.

Я наблюдала за тем, как спокойно он изучает меня голубыми глазами. Как время от времени тянется к моему лицу теплой ручкой и играется с волосами, даже не подозревая, что я не его мама.

– Хозяин был прав, вы на самом деле ему нравитесь, – удивлённо проговорила Гретта, словно произошло что-то воистину невероятное. – Впервые вижу его таким спокойным и умиротворённым. Как же повезло, что у Виктории оказалась сестра. Кто знает, может, ты сумеешь утешить не только Куина, но и его отца.

А вот на такое я уже не соглашалась. Одно дело ребёнок Вики и совсем другое её мужик! Хватит уже с меня оборотней. И так через себя переступаю, нянчась с маленьким волчонком.

– Уверена, ваш хозяин справится сам, – очень хотелось выплеснуть на неё всё своё негодование, но от одной мысли, что женщина расскажет об этом Берсерку, становилось не по себе.

– Не любишь Волков? – подошла Гретта, подкладывая под засыпающего Куина тоненькое одеяльце.

– Не люблю. Каким образом вообще можно любить кого-то… такого? Самовлюблённые, жестокие деспоты, которые пользуются слабыми в своё удовольствие.

– Знаешь, сейчас ты описала половину живущих на земле людей. Вот только их-то ты вряд ли ненавидишь.

– Они не убивали моих родителей, только для того, чтобы повеселиться. А потом ушли как ни в чём небывало. Думаете, их хоть как-то за это наказали? Ничуть. А всё только потому, что волкам в нашем мире позволено всё и даже больше.

– Ваша сестра не рассказывала об этом.

– И не удивительно. Вика предпочла забыть об этом и жить дальше. А я застряла в том самом шкафу, до сих пор смотря на мир через тонкую щелку.

– Если они ещё живы, расскажи об этом Берсерку. Уверена, он найдёт их и заставит ответить за сделанное.

– Вот уж не думаю, – хмыкнула я, понижая голос, чтобы не потревожить Куина. Продолжая забавно посасывать соску, он смотрел на меня «пьяными» глазками, всё сильнее и сильнее погружаясь в сон. – Я не просто не знаю, кто они такие, но уже и не помню, как выглядели. Всё что после них осталось: звериные фигуры и мерзкий смех.

До сих пор мне кажется, что именно из-за случившегося я настолько остро реагирую на волчий запах. Снова и снова напоминая себе об их животной природе.

– Кажется, он заснул, – посмотрела на мирно посапывающего Куина. – Что теперь?

– Положи его в кроватку. Обычно он спит не дольше десяти минут, так что у тебя есть время размяться и выпить кофе. Вот, – протянула мне монитор видео-няни. – Вернемся, как только он проснётся.

Уложив малыша, который тут же раскинул свои лапки, я укрыла его пелёнкой с медвежатами, поглаживая по животику. Когда он не демонстрировал мне свою волчью природу, казался настолько милым и сладеньким, что идея быть его мамой уже не казалась мне такой ужасной.