Мама из другого мира. Дела семейные и не только

Рыжая Ехидна

– Миш, передай Ричарду, что свадьбы не будет, если он немедленно не вернется! – угрожала я больше для проформы, чем действительно веря, что это сработает. Прошло несколько часов, а мы не продвинулись ни на йоту. В ответ Мишка лишь сопел и старался подгрести меня поближе. Да куда уж ближе, если он от меня не отходил.

Отчаяние дошло до того, что я начала уговаривать зверя порычать на меня как следует, чтобы перепугалась. Была у меня призрачная надежда, поданная Раулем, что Ричард почувствует мой страх и вернется, но Мишка категорически отвергал эту идею. И делал это презабавно: заходил мне за спину и упирался лбом в лопатки – прятался. Эта игра,

похоже, ему нравилась, потому что мне приходилось цепляться за густую шерсть, чтобы не упасть от ласковых боданий. От всех попыток облизывания я успешно уворачивалась, хватило и одного раза. Так что идея Рауля вызвать у Ричарда испуг оказалась провальной. Мое предложение пригласить на роль пугача другого оборотня вызвало негодование всех. Курт стенал, что только драки оборотней ему здесь не хватало, Рамона боялась, что Мишка озвереет и возьмет окончательный верх над Ричардом, Флин – что я пострадаю.

Медленно, но верно мы теряли надежду. Сидели на полу, используя матрац, и обсуждали, что может вырвать Ричарда из его счастливых иллюзий. Сам Мишка дремал, уткнувшись носом мне в бок.

– Не отстраняйся, Лиза, потерпи, – устало попросила Рамона, наблюдая за моими мучениями. Было безумно жарко, и я пыталась слегка отодвинуться. – Я понимаю, что тебе неудобно так сидеть, но зверя раздражают острые запахи госпиталя, вот он и спасается твоим ароматом.

– Какой уж там аромат, от меня ароматы хуже, чем от поросят на ферме, – пожаловалась я, вспоминая, как перепотела во сне, но в итоге осталась сидеть на месте. Зверя было жальче, чем себя.

– Это неважно, поверь. Я ароматом своего Рауля наслаждаться буду, хоть в болотной жиже его искупай.

– А почему Мишка? – спросил Рауль.

– Дорогой, это, похоже, интимное… – предостерегла женщина, на что Рауль усмехнулся и отступил.

– Не интимное, – смущенно опровергла я, – но предпочту рассказать в другой раз.

Мы надолго замолчали. Ситуация становилась все хуже. Ричард витал в иллюзиях и слабел. Зверь вел себя спокойно, но надолго ли? Создавалось ощущение, что, несмотря на размеры, Мишка был еще дите дитем. И кто знает, что этому ребятенку взбредет в голову?

Ух, заблудившийся в мечтах Ричард заслуживал отличной трепки, но под рукой был только Мишутка.

Внезапно зверь напрягся, а Рамона насторожилась. Минуту спустя и я услышала шаги нескольких человек. Раздался короткий стук, и в комнату ввалились развеселые Трой, Влас и Ник в компании еще одного военного, которого я раньше не встречала. Палата наполнилась радостным гомоном.

– Здравствуйте, – праздничным салютом загремел обычно выдержанный Влас, – ну, как вы тут?

– Ждем, – коротко ответил Флин, развалившийся на подоконнике.

Гости переглянулись между собой, затем посмотрели на наши кислые физиономии, и градус веселья слегка упал.

– Ричард, ты наконец обернулся. Как я рад за тебя, дружище! – Ник, ни секунды не сомневаясь в своих действиях, уселся на пол перед медведем. А поймав мой недоуменный взгляд, пояснил: – Эти лапки и коготочки я из сотен узнаю. Сколько раз он меня ими валял на тренировках? Не счесть, – в шутливой форме делился информацией Ник, словно пытаясь подразнить товарища. – Давно не виделись, Лиза.

Действительно давно.

– Здравствуйте, Лиза, – радостно оскалился Трой, – вот, познакомьтесь, это Шемин, наш товарищ из другой команды. Он не поверил, когда пришла весть, что Ричард обернулся полностью, увязался с нами, чтобы убедиться. Тоже оборотень.

– Кошак, – пренебрежительно

пробормотала сидящая рядом Рамона. С друзьями сына она, видимо, была знакома, их появление удивления не вызвало.

Медведь на Шемина оскалился, стоило ему только сделать шаг вперед. Это был не дружеский рык, это было предупреждение, понятное абсолютно всем. Все веселье мигом испарилось, а его место заняло напряжение, которое можно было резать ножом. Шемин же, нисколько не смутившись, изящно мне поклонился, обворожительно улыбаясь, отчего даже грозное рычание отошло на задний план. Я не заметила его стремительного движения, а он уже держал меня за руку, склоняясь к ней с поцелуем. Его мягкие пальцы поглаживали чувствительную кожу в точке пульса, вызывая внутри порхание миллиона бабочек.

Шемин поймал мой взгляд, и я позабыла обо всем, в трепетном ожидании того самого легкого прикосновения губ и…

От громового рева медведя задребезжали стекла. Стоило отвести взгляд от Шемина, как влечение схлынуло, оставив сосущую пустоту и ощущения неправильности происходящего.

Или правильности, потому что в следующую секунду в скулу кота врезался кулак злого Ричарда, который предстал перед нами абсолютно обнаженным.

– Ревность – лучшее лекарство, – в голос смеялся Ник. – Я же говорил!

Глава 4

Рауль и Рамона вскочили, не зная, что предпринять, пока голый Ричард мочалил моего несостоявшегося ухажера. Впрочем, это не продлилось долго. Нашего спящего красавца в чувство привела мама:

– Сынок, я, конечно, рада тебя видеть, но не мог бы ты прикрыть то, чем природа так тебя одарила?

– Рамона! – смеясь, одернул жену Рауль.

– Что? – немного нервно отозвалась женщина и тут же продолжила: – Я его бесштанным видела в последний раз в пятилетнем возрасте, и с тех пор, знаешь ли, он подрос!

Палату заполнил громогласный хохот мужчин, даже кошак Шемин сидел на полу и ухмылялся разбитыми губами. Ричард и впрямь выглядел обескураженным, словно только сейчас осознал себя и окружающую обстановку. Недоуменно оглядев свою вопиющую наготу, он метнулся к обрушенной кровати и замотался в одеяло на манер римского патриция. Я хихикнула, чем и привлекла к себе внимание героя дня. Но воссоединиться нам было не суждено, стремительная медведица взяла сына в плен материнской радости, к которой два мгновения спустя присоединился Рауль. Я даже немного позавидовала этим крепко обнявшимся троим, которые молча стискивали друг друга и не нуждались в словах.

Словно услышав или как-то еще уловив мой тихий вздох, Ричард поднял глаза, между нами протянулась невесомая паутинка, по которой ко мне устремилось эхо его эмоций: острая мужская тоска и что-то по-детски игривое. По опыту эхо-связи с братом я поняла, что чувствую: переживания Ричарда и тень эмоций Мишки. Контраст желаний этих двоих заставил меня ухмыльнуться. Это было ошибкой, глупо ухмыляться в лицо эмоционально нестабильному оборотню. Деликатно освободившись из родительских объятий, Медведь устремился ко мне. Мгновение – и я оказалась в крепких, вышибающих дух объятиях, а вокруг нас возник кокон из одеяла. Я обнимала не слабее. Ребра Ричарда едва не трещали, чувств я вкладывала не меньше, и главным было ощущение всепоглощающей радости – ВЫЖИЛ. Выкарабкался! Вернулся. Они оба вернулись ко мне, мои мужчины. Хотя, скорее, не мужчины, а мужчина и малыш вроде нашего Алика. Мишка получился ого-го какой, но по сути – сущий ребенок.