Мама из ниоткда
Шрифт:
– Неправда! – запротестовала я. – У меня все в полном порядке, и я наслаждаюсь жизнью. Вот, смотри! Я же сейчас здесь, с тобой, и я наслаждаюсь!..
Сказав это, демонстративно потянулась к кружке, сделала большой глоток кофе и закусила круассаном. Затем закрыла глаза, потому что мир снова попытался меня покинуть – хорошо, хоть кофе не разлила!
Впрочем, странный приступ быстро прошел, и я продолжила:
– Тетя, я поступила в институт и хорошо учусь. Сдала экзамены за второй курс на отлично. И еще я работаю.
И вовсе не
У меня были две своих группы в фитнес-студии неподалеку от дома, в которых я преподавала акробатику на шесте. После циркового училища переквалифицироваться не составило никакого труда.
– Ты хорошо учишься, – согласилась тетя, – и ты в отличной форме. Но ты несчастна, Эва, и я прекрасно это вижу!
Я пожала плечами.
Признаюсь, все пять дней поездки я старательно изображала счастье, потому что тетя шпыняла меня «несчастным видом» еще и дома. Мне казалось, что выходило довольно убедительно, но она все-таки меня раскусила и сейчас завелась не на шутку:
– Не понимаю, зачем ты вообще поступила в тот институт?! Тебя могли бы взять в любую цирковую труппу! Похоже, это именно то, чего тебе не хватает, а не все эти твои… международные отношения!
Наверное, в тетиных словах была доля правды – да, я чувствовала себя несчастной, но институт был тут ни при чем. Мне не хватало своей семьи, что уже было не изменить.
– Так уж и в любую труппу! – по привычке выдохнула я, потому что этот вопрос мы поднимали бесконечное число раз. – Нет, тетя, так это не работает!
– Работает, Эва! – заявила она уверенно. – Но для этого тебе нужно выйти из своей апатии.
– Нет у меня никакой апатии, – вяло отозвалась я.
То, что со мной творилось, называлось по-другому, потому что официантка, которая принесла поднос со вторым кофейником, снова начала расплываться.
– Все у тебя в голове, – уверенно заявила тетя Рита, и в этом я была с ней полностью согласна. Оставалось лишь выяснить, что именно. – Ты должна выкинуть из нее прошлое и начать жить настоящим. Что же касается твоих родителей, которые, к тому же, тебе еще и не родные…
Не выдержав, я покачала головой. Не хотела ничего об этом слышать, потому что до сих пор не могла смириться с тем, что она мне рассказала.
Всю свою жизнь я считала, что принадлежу к цирковой династии Григорьевых, хотя внешне была не слишком-то похожа на свою темноволосую маму и такую же худенькую и деятельную тетю. Да и на своего отца – рыжего здоровяка – тоже мало походила.
Но я давно решила, что внешностью пошла в бабушек или дедушек, которых почти не помнила: те умерли слишком рано. Теперь же, со слов тети Риты, этому нашлось другое довольно простое объяснение.
Я была у своих родителей приемной.
Заявила тетя мне об этом вчера, когда нашу группу, отправившуюся на обзорную экскурсию по городу, привезли в исторический музей. Правда, выставленные экспонаты мало кого заинтересовали – туристы откровенно радовались спасению
Я тоже смотрела. Вернее, застыла возле небольшой фрески с изображением крылатого и пернатого змея. Кажется, его звали Кецалькоатль, если я правильно прочла заковыристое имя на табличке. Чем-то он привлек мое внимание – я глядела на него и глядела, тогда как наша группа, ведомая русскоязычным гидом, уже отправилась в другой зал, где с куда большим энтузиазмом принялась слушать о человеческих жертвоприношениях.
Я же не могла оторвать от фрески взгляда. Змей тоже смотрел на меня своим единственным нарисованным глазом, и на миг мне показалось, что у нас с ним установился зрительный контакт. Впрочем, тут меня нашла тетя и о чем-то спросила, на что я вздрогнула, с трудом приходя в себя.
Кажется, это было последней каплей – тете Рите показалось, что я в очередной раз страдаю по прошлому. Именно там, рядом с фреской, спрятанной за музейным стеклом, она сухим, даже трескучим голосом заявила, что моя мама не могла иметь детей. Последствия страшной травмы позвоночника, полученной еще в юности, когда она сорвалась с крепления и упала из-под купола цирка.
Она восстановилась, но врачи строго-настрого запретили ей рожать, потому что спина могла не выдержать, и это грозило маме остаться навсегда прикованной к постели.
Поэтому родители рассудили иначе.
Взяли из детдома… меня. Дали мне имя Эванжелина и свою фамилию.
Нет, они не собирались ничего мне рассказывать – решили, что я не должна об этом узнать. И я выросла, окруженная любовью и заботой, считая наш цирк своей семьей. Но теперь тетя решила, что пришло время открыть мне правду.
– Где-то у тебя есть мать и отец, Эва! Настоящие, биологические, – заявила тогда она. – Подумай об этом и перестань уже страдать!
Вместо этого я снова посмотрела на змея, и мне показалось, что он подмигнул мне в ответ. На самом деле – только сейчас я поняла, что именно в тот момент мир исчез в первый раз. Длилось это буквально секунду и сопровождалось сильнейшим головокружением.
Настолько сильным, что тете пришлось буквально тащить меня до автобуса.
Там она извинилась, расстроенно заявив, что рассказала мне о тайне из лучших побуждений и всего лишь хотела мне помочь.
Это было вчера. Зато сегодня все стало значительно хуже.
– Я очень тебе благодарна, тетя Рита! – сказала я ей, после чего уронила вилку с куском омлета прямиком в кружку с кофе.
Да что же со мной такое?! Заморгала, потому что лицо тети начало расплываться и мир снова исчез – два раза подряд!
Когда зрение вернулось, оказалось, тетя уже протянула руку и щупала мой лоб.
– Пешая прогулка в горы сегодня для тебя отменяется, – заявила она строго. – Подозреваю, ты свернешь себе там не только шею, но еще и ноги с остальными частями тела.