Мама по контракту
Шрифт:
— Я не скрывался. Точнее, я действительно заграницей отдыхал, поправлял здоровье в закрытом санатории. Вопрос к твоим людям, почему они меня не нашли. Может, плохо пытались? — хмыкает невесело Серов, а после задумчиво поглаживает подбородок, — Но, правда, я уезжал не под своим именем. Сам понимаешь, проблемы на таможне мне не нужны, а я давно не выездной.
— Ты же сам понимаешь, насколько нелепо это звучит? — с нажимом произносит Лютый.
— Я тебя понимаю, сам бы на твоем месте думал так же. Твое право мне не доверять. Но я правда не причастен ко всему этому. Ты сам знаешь, какие бы у меня не были с кем-то разногласия, я никогда
— Я не беру в заложники детей, — отрезает Лютый.
— Тогда почему не веришь, что я тоже? Мне такой грех на душу не нужен.
Серов облокачивается о стол и, серьезно глядя в глаза, произносит:
— Давай так, Лютый. Я не собираюсь нигде прятаться и отсиживаться. Приставь ко мне слежку. Открытую или нет — все равно. Если ты найдешь доказательства моей виновности, я сам лично перед тобой отвечу.
За спиной раздается трель звонка — телефон Лютый оставил Палому еще перед разговором. На предложение Серова он ответить не успевает.
— Лютый, — зовет обеспокоенным голосом Палый, подходя ближе, — есть новости.
Мужчина поднимается и отходит на несколько шагов от стола, чтобы поговорить без лишних свидетелей.
— Что случилось?
— На машину, в который Леся с Соней были, напали.
— Что?!
— Да. Бритый набрал только что. Машина чуть не вылетела в кювет, он отрубился от удара, а когда очухался, их уже не было, — Палый переводит взгляд за плечо Лютого.
Костя разворачивается и встречается глазами с Прохором — он стоит практически рядом. Внутри растет волна ярости, злости, ненависти. Но в этом удушающем комке есть и еще одно чувство, которое Лютый никогда не испытывал. Страх. За дочь, за Соню, за то, что с ними может произойти. И он не парализует, нет. Только придает еще больше сил. Потому что терять ему больше нечего.
— Если это твоих рук дело… — буквально рычит Лютый, надвигаясь на Серова.
— Я могу помочь, — Прохор вскидывает руки вверх, словно показывая, что он не имеет плохих намерений, — Давай найдем эту крысу вместе. Ты быстрее вернешь дочь, а я наконец обелю свое имя. Мне не нужны разговоры о том, что Серов пользуется детьми, чтобы решить проблемы.
Предложение звучит рационально, но Лютый только качает головой с жесткой ухмылкой. Доверять заклятому врагу и объединяться с ним? Он еще не совсем выжил из ума для этого.
— Я найду ее сам. И лучше молись там своему Богу, чтобы я не раскопал никаких доказательств того, что ты в этом замешан. Потому что тогда я сотру в порошок не только тебя, но и всех твоих подельников. И мне ничего за это не будет.
Серов спокойно кивает, словно только что не получил открытую угрозу.
— Я знаю наши порядки. Удачи в поиске дочери. Серьезно, Лютый. Удачи.
Можно было расквитаться здесь, прямо сейчас. Плевать на его охрану и на выбранное место. Но что если доказательств причастности Серова до сих пор нет только потому, что его подставляют? Если всем из группировки станет ясно, что он, Лютый, убилсвоегочеловека, за которым не было вины, тогда обречены все, кто когда-либо был с ним связан. Потому что в этот момент все объединятся против него с одной целью: стереть с лица земли не только его, но и верных ему
И как бы не хотелось Лютому вцепиться в горло давнему врагу, приходится смириться с реальностью. Тем более, что прямо сейчас есть дело куда важнее, чем разборки с ним.
Соня
Не знаю, сколько я пробыла в отключке. Просто в один момент вынырнула, будто из омута, и тут же быстрым взглядом осмотрелась по сторонам. Мешка на голове уже нет, наверное, сняли еще раньше, чтобы я не задохнулась в нем. Пыльный заброшенный склад кажется уже знакомым, и я обегаю обстановку беглым взглядом. Осознание приходит почти сразу: это же то самое помещение, в которое меня люди Лютого привезли, подумав, что я украла ребенка.
От последней мысли по телу прокатывается холодная дрожь. Леся! Нигде здесь я ее не вижу. Натыкаюсь взглядом на сидящих поодаль двоих незнакомых мужчин. Они нашли какие-то пыльные ящики и теперь сидели на них, о чем-то лениво переговариваясь.
— Эй! Эй вы! Где Леся? Вы что с ней сделали?? Где она??!
Помню, что малышка плакала навзрыд — это единственное яркое воспоминание перед тем, как я отключилась. Но прямо сейчас я совсем не слышу ее плача. Да и вытаскивали меня из машины эти двое, если бы Леся была здесь, то наверняка с ними. Неужели они оставили ее там? Или… В животе холодеет от страшной догадки, и, чтобы хоть как-то заглушить кошмарные мысли, я кричу еще громче:
— Вы слышите?? Эй вы, уроды, я к вам обращаюсь! Где Леся??
На этот раз амбалы перестают меня игнорировать и синхронно поворачивают ко мне головы. Причем оглядывают таким взглядом, словно вместо меня привидение внезапно заговорило. Наверное, не ожидали от меня столько шума. Но сейчас мне было страшно совсем не за себя, так что затыкаться я не собиралась. Во всяком случае без чужой помощи.
Дергаюсь на стуле, пытаясь высвободить связанные сзади руки, и не перестаю орать:
— Верните ребенка! Вы! Я вас уничтожу, понятно вам! Если с ней что-нибудь случится — вам не жить! Я вас голыми руками разорву!
Кричу, срывая голос, а этим уродам хоть бы что! Только гыгыкают. Смешно им от моих угроз, да и кто из подобных бугаев примет девчонку весом в пятьдесят килограмм, всерьез? Вот только зря они так. Мысль о том, что эти двое сделали Лесе что-то плохое, только придают злости.
Пока я пытаюсь развязать веревку, пропускаю момент, когда справа от меня распахивается дверь и внутрь заходит импозантный высокий мужчина с тростью в руках. Застываю на мгновение, когда улавливаю боковым зрением движение и бегло осматриваю его. В темных волосах только появляется проседь. Он одет в идеально отглаженный костюм с иголочки и выглядит здесь, в сером пыльном помещении, настолько неуместно, что я пораженно замолкаю. Это какой-то случайный прохожий?
— Помогите, пожалуйста! Только сначала бегите отсюда, пока вас не поймали! — быстро тараторю я. Если все так, то он единственный шанс спастись сейчас!
Мужчина мазнул по мне холодным брезгливым взглядом, как по мелкой букашке, и я тут же прикусываю язык. Ясно. Ни черта это не случайный прохожий.
— Кто вы? — спрашиваю в лоб.
Неужели это тот самый Серов, о котором Лютый упоминал в разговоре с Рокотовым?
— Где Леся? — сразу же задаю новый вопрос, но незнакомец начисто игнорирует меня. Вместо этого подходит к столику, за которым расположились два охраняющих меня амбала. Они тут же подскакивают со своих мест.