Мама по контракту

Вестич Виктория

— Ты и завтрак уже приготовила? — изумляется Демид.

— Конечно. Я уже поела, а для тебя вот только что омлет сделала. И салат еще. Нормально или что-нибудь другое сделать?

— Да нет, пойдет. Все равно ничего существеннее с утра в горло не лезет, — хмыкает мужчина и окидывает меня каким-то заинтересованным взглядом, — С такими умениями ты точно не пропадешь.

— Да что тут за умения, — фыркаю я, пододвигая к нему тарелки с едой, — просто приготовить поесть и кофе сварить. Такое любая девушка может.

— Ну не скажи.

От идеальной женщины как раз что нужно — чтобы хорошо готовила, не доставала и в постели была огонь. Многие заваливаются уже на готовке, привыкли к ресторанам.

Скептично хмыкаю на его рассуждения об «идеальной женщине» и ставлю перед Демидом чашку с ароматно дымящимся кофе.

— Пойду Лесю проверю.

— Да и отсюда видно, что она нормально, играет, — пожимает плечами Демид, ловко орудуя вилкой и отправляя в рот большие порции омлета, — лучше останься. У меня к тебе разговор есть.

— Разговор?

— Точнее, предложение.

— Это то, что ты вчера в машине так и не договорил? — догадываюсь я, плюхаясь напротив него на стул.

— Сообразительная, — усмехается Демид. Он откладывает вилку, жестом отодвигает от себя тарелку и смеряет меня задумчивым взглядом, — Мне нужно, чтобы ты какое-то время присмотрела за Леськой.

— Как няня? Но у меня же опыта нет, — развожу руками.

— Как мама. К тому же, ты сама говорила, что помогала матери воспитывать своих брата и сестру. В любом случае у меня сейчас нет времени искать еще кого-то подходящего. На данный момент ты — идеальная кандидатура.

— Подожди-подожди, — в замешательстве останавливаю его, выставив вперед руку, — В смысле «как мама»? Что это значит?

— Это значит, что по документам ты станешь ее матерью. По-настоящему.

Опешив, смотрю на Демида. Просто хлопаю глазами, чуть приоткрыв рот. Он сумасшедший? Вчера вроде бы показался адекватным мужчиной, а сейчас такое предлагает. И, судя по лицу, ни черта не шутит!

— Зачем? У нее разве нет настоящей мамы?

— Нет. Погибла еще при родах, у нее только отец. Девочку ищут. И найдут рано или поздно, потому что это взрослый может спрятаться и отсидеться где-нибудь, переждать всю эту бучу. С ребенком так не получится — вдруг температура или аллергия? Да и плановые осмотры, прививки — все это нужно. Я же не хочу угробить дочку друга, пока он придет в себя, и мы разберемся с ситуацией.

— Ну? А почему мамой-то надо становиться Лесе?

— Нам же нужно, чтобы она, по сути, исчезла для определенных людей. Ты удочеришь девочку. Даже не так: я сделаю все документы так, что ты будешь считаться ее настоящей матерью. Так, будто ты ее и родила. Изменим фамилию Леси на твою, отчество тоже, чтобы вообще не подкопаться. Получится, что ни у одного врача, полиции и других органов вообще не возникнет подозрения, что что-то не так.

— Ты с ума сошел? Это же наверняка уголовная статья какая-нибудь! — восклицаю в сердцах.

— Я тебя умоляю, — Демид закатывает

глаза, — я в официальных органах все документы сделаю, никто тебя не тронет. Но так малышка будет под защитой, и в случае чего ты и к врачу сможешь обратиться, или еще что… Я буду в постоянных разъездах, а ты присмотришь за Леськой. Разумеется, я заплачу за это, и очень хорошо.

Молча слушаю его и не могу поверить, что мне это не снится. Даже украдкой щипаю себя под столом за ногу. Но нет — не снится. Вот вчера я ехала домой с полным осознанием того, какая я неудачница и что моя жизнь окончена, потом спасалась от самых настоящих бандитов, а сейчас почти незнакомый мужчина предлагает мне стать матерью для маленькой девочки!

— Я… не могу так просто взять и… — мямлю, — это неправильно!

Демид облокачивается руками о стол и чуть подается вперед.

— А что ты теряешь? — прищуривается он и начинает перечислять, — Ты не замужем, тебя выперли из института, живешь ты в каком-то захолустье. В лучшем случае работу кассиром найдешь, и то в соседнем поселке побольше. А работать тебе идти придется, причем выбора в работе у тебя почти нет. Потому что зарплаты учительницы твоей матери едва хватает, чтобы прокармливать твоих брата и сестру. Так что ты даже пару месяцев отсидеться не сможешь, чтобы вакансию получше найти.

— Откуда ты знаешь? — вскидываюсь я. В груди снова поднимается тревога. Откуда он все это узнал? Единственное, что я сказала, это что меня из института отчислили, ну и что у меня брат с сестрой есть.

Демид улыбается лукаво:

— Я все о тебе знаю, Соня Синицына. Скажи, добрые у вас люди в деревне этой? Наверняка только злорадствовать будут, когда узнают про институт и что у тебя в городе не вышло остаться. Да и перспектив у тебя — ноль. Так и останешься всю жизнь в своем захолустье.

— Я насобираю денег, вернусь и поступлю снова, — глухо произношу я, крепче сжимая пальцы на коленках.

— Много ты сможешь отложить с зарплаты в пятнадцать тысяч? — иронично усмехается Демид.

— Подработку возьму, — отвечаю, угрюмо насупившись.

— Уборщицей? — насмешливо уточняет он.

— Хотя бы и уборщицей. Не стыдно работать уборщицей, если жизнь вынудила, стыдно вот так о людях отзываться! — выпаливаю зло.

— Какая же ты еще все-таки… — улыбается Демид и делает глоток кофе из чашки, чтобы скрыть эту снисходительную улыбку.

— Какая? — вскидываю выше подбородок.

— Юношеский максимализм так и прет. Лучше бы реально взглянула на вещи. Где ты еще за пару месяцев полмиллиона сможешь заработать?

Сглатываю судорожно и даже вздрагиваю, когда слышу эту сумму. Демид на мою реакцию только снова снисходительно улыбается.

— Полмиллиона? — уточняю хрипло, — За два месяца?

— А что, мало за работу сиделки? Еще могу накинуть. Но уже после, за сговорчивость и послушание, — постукивая пальцами по столешнице, лениво говорит он.