Мама против монстров

Поводова Саша

Другое дело, что потакать этому мелкому якудза-суициднику - вообще не к добру.

То ли дело благословения! Всего по чуть-чуть, неопределенное желание добра людям. Самое то!

– Удачи? Уверен?
– уточнила Хо.

– Ну, благословляю, - уточнил Кен-чан, - И немножко удачи.

Ладно, еще разберется, в чем между ними разница.

– Уже лучше, - кивнула Хо. Вздохнув, мама продолжила, - Послушай, Кен-чан. Ты можешь благословлять этого мальчика сколько тебе вздумается... Но лучше все же не общайся с ним.

Слова дались тяжело.

Страшновато.

– По...почему, мама?

Хо прикрыла глаза, покачав головой.

– Он будущий хулиган, - нашлась она, - И если вас увидят вместе, порядочные люди подумают, что ты - тоже.

Не объяснять же ее пятилетнему сыну про преступный мир? Пусть хоть подрастет... посмотрит полицейские сериалы. Или в его случае - почитает детективчики. Главное найти такой, где нет любовной линии.

Классики ей в помощь!

– Мама, а быть хулиганом плохо?
– серьезно спросил мальчик.

Хо поджала губы.

– Не очень хорошо. Опасно, - признала Хо.

За моралью и этикой пусть следит полиция, а у Хо дело простое и мнение простое. Безопасность семьи - в первую очередь!

– Но если я стану сильным колдуном, то опасности не будет, - продолжил сын.

– Кен-чан, - девушка вздохнула. В который уж раз!
– Это зависит в первую очередь от возраста. Чтобы стать, как я сейчас, тебе понадобится... очень много лет. А хулиганы столько просто не живут. Я боюсь за тебя.

– Ты сильная?
– широко раскрыл глаз мальчик.

Милый, круче твоей мамы только яйца. Да и то не все!

Самое главное, она попаданка в тушку Канеки Хо, и их возраст слился в одну крайне приятную цифру. На вид - двадцать три. На ощупь - двадцать три. На сроки - двадцать три прошло, остальное - осталось.

А по магии - все сорок лет. Лепота!

Так что она более, чем в два раза сильнее, чем была в родном мире.

Но!

Подумать страшно...

Для того, чтобы с Кен-чаном случилось то же самое, он сначала... должен... умереть.

Или использовать кровь постоянно...

Или жить страстями, желая - и получая с помощью магии.

Кровь и эмоции.

Опасно первое, и полностью непредсказуемо второе.

Сколопендра из аниме был харизматичен до чертиков со своими грустными глазами.

Но ни одна харизма не стоит тех лет жизни, что лишится Кен-чан, если пойдет путем эмоций.

Седина начинается именно с чересчур ярких желаний.

Вот она, правда жизни: ситхи долго не живут. Накопление знаний, опыта, даже семьи и личного счастья - оно за джедаями.

Хо зарылась пятерней в макушку сына и в задумчивости шебуршала мягкими волосами мальчика. Тот не шевелился. Млел.

Чего ей совершенно не хотелось, так это участвовать в делах бандитов. Кто знает, может они даже опасней гулей! Ведь большинство монстров - одиночки. Люди же собираются в очень страшное многоногое создание, способное загнать и съесть любое чудище.

Организации.

И лезть в петлю из-за какого-то придурошного мальчишки, которого видела в аниме?

Чушь.

Хо

открыто признается самой себе, что была анимешницей со стажем и должным уровнем восторгов. Но жизнь продолжается, ее сыну пять лет, ее ведьминская практика приносит стабильный доход. У нее даже есть кое-какие накопления! Еще немножко - и она решится во что-нибудь вложить средства...

Якудза в это уравнение не вписываются никаким боком.

– Я сильная, Кен-чан, - наконец, ответила она.

Но у любой силы есть предел.

***

С другой стороны

Поначалу пятилетний Канеки Кен боялся. Боялся маму.

И того, что все будет по-старому.

Раньше мама учила его читать и ругала, если он что-то сделал не так. Иногда было больно, но Кен не задумывался об этом.

А потом все изменилось.

И разницу он заметил.

И очень хотел, чтобы, пока мама злится, она не замечала его. Это потом она успокоится, и все будет по-прежнему. То есть, по-новому. Все будет хорошо.

Канеки Кен надеялся на это.

А теперь - вот.

В школе над ним смеялись. И над тем, что он слишком серьезный, и над тем, как подстрижен, и над тем, какой у него старый телефон.

Теперь вот - над белой прядью. Спрашивали, зачем покрасил. Даже учителя спрашивали, хотя доктор мог бы им сказать, что это настоящая седина.

Как у мамы.

– Канеки! Ну, Канеки!
– позвал его очень веселый и такой знакомый голос.

Канеки Кен лишь опустил голову в книжку пониже, почти спрятавшись за страницами.

Хиде не смеялся никогда. То есть, не над ним. С Хиде было весело и хорошо.

Но нельзя.

Только сам Хиде еще об этом не знал. Но даже не обижался, что его друг перестал с ним общаться. Только с настойчивостью собаки-бульдога теребил, не давая о себе забыть.

Вот и сейчас он залез на парту и сунул лицо в книжку Кена, то ли пытаясь разглядеть буквы, то ли нос друга.

Кен дернулся, отпрянув и отворачиваясь.

Повернувшись боком, он снова сел за книжку.