Мама, я рокера люблю!
Шрифт:
– Давай лучше в восемь, боюсь не успеть, - предложил Том.
Он пришел в 8.30, когда я совсем уже было отчаялась его увидеть и была готова надеть блюдо с приготовленным ужином ему на голову.
– А ты не рано? – мрачным голосом спросила я, когда он приветственно поцеловал меня в щеку.
– Прости. Совершенно замотался. Ленни заявила матери, что поселится у меня, и ни в какую не хочет уходить. Говорит, ей от моего дома до школы ближе. А Элизабет считает, что это я ее натравливаю против нее и переманиваю к себе. В общем, что бы я ни сделал, все равно
– Спасибо. Очень мило с твоей стороны, - ответила я, всё ещё пытаясь сохранить дистанцию. – И что же ты решил?
– О чём? А, ты о Ленни. Пока она останется со мной. Не хочу, чтобы мы стали врагами, а обиды, нанесенные в этом возрасте долго не забываются.
– А тебе не кажется, что ей лучше быть с матерью, которая может уделить больше времени ее воспитанию?
– Когда я поеду на гастроли, она, ясное дело, будет с Элизабет, а пока я здесь, я вполне могу за ней проследить. А вообще, - внезапно меняя тему, проговорил Том. – Мне этих проблем и дома хватает. К тебе я пришел не для этого. Гораздо больше меня волнует то, чем мы с тобой сейчас займемся.
И он подступил ко мне.
– Ты имеешь в виду ужин? – глупо хихикнула я и выставила перед собой словно щит подаренный им букет.
На самом деле мне безумно хотелось его, но я не собиралась сдаваться так быстро, желая проучить за все его проступки.
– Я имею в виду нечто другое, гораздо более полезное для фигуры, - продолжал наступать на меня Том.
– Хорошо, я только цветы поставлю, - увернулась я и кинулась в кухню. Это было так глупо: меня словно разрывали напополам два противоположных чувства – одна моя половина всеми силами рвалась к Тому, жаждала его объятий и поцелуев, а другая противилась этому и словно восставала против его ласк, полученных словно подачка, будто вымоленных у него.
– Ну, чего ты так долго? – крикнул Том из коридора. Но мои нервы были так натянуты, что этого окрика хватило, чтобы я вздрогнула и ваза с цветами полетела на пол. Мокрые, смятые, несчастные цветы, место которым было вовсе не здесь на полу или в вазе, а где-нибудь в поле, лежали у моих ног, и мне показалось, что это я лежу сейчас на полу, никому не нужная, навязавшаяся Тому со своей любовью. Эта ассоциация окончательно добила меня, и я разрыдалась. Так я и сидела на коленях, вынимала из осколков цветы и бережно складывала их на полу, когда в кухню вошел Том.
– Эй, что случилось? Ты что, из-за цветов так расстроилась? Вот, смотри, палец порезала, – обнял он меня за плечи. Лучше б он этого не делал, потому что от этого проявления нежности я раскисла еще больше. А он взял мою руку и стал нежно целовать ее, слизывая кровь.
– Не плачь из-за этих цветов. Я подарю тебе их еще миллионы и миллионы.
– Не надо миллионы. Я не люблю срезанные цветы, пусть они растут, - пробормотала я, пряча лицо у него на груди.
– Хорошо, я подарю тебе целый луг. Большой и зеленый, хочешь?
– говорил он, и его голос убаюкивал и уносил меня прочь от всех обид. И я уже не сопротивлялась, когда он поднял меня на руки, отнёс на диван и склонился надо мной с явным намерением поцеловать.
Проснулись
– Вот от такой еды люди и толстеют, - эротично облизывая пальцы, проговорила я.
– Тебе это не грозит, - успокоил меня Том. – А если сказать по правде, то немного и не помешает.
– Придираешься?
– Нет. Просто, если ты не топ-модель, то немного мяса можно нарастить.
– Ничего, выйду замуж, рожу детей и буду тайком от мужа бегать к тебе на свидания с наращенным мясом, - успокоила я его.
Конечно, на самом деле мне хотелось, чтобы он опроверг мои слова и стал горячо убеждать, что мне совсем не придется встречаться с ним тайком от мужа, потому что моим мужем будет он и никто иной. Но Том ничего такого не сказал, и тема была закрыта, даже не успев развиться.
В подростковом возрасте я читала в одной психологической книжке, что если постоянно говорить любимому мужчине о том, что однажды выйдешь замуж за другого, то это может заставить его сделать тебе предложение. Очевидно, Том принадлежал к какой-то другой породе мужчин, на которых уловки психологов не действовали. Или же книжки врали. И это было очень обидно, потому что, к моему великому стыду, мне действительно впервые в жизни захотелось стать чьей-то женой. И надо же было такому приключиться, чтоб объектом моих мечтаний стал тот, кто даже не рассматривал для себя такой возможности.
Вскоре после завтрака Том убежал по своим делам, пообещав вскорости перезвонить.
– Но если я вдруг опять закручусь и забуду, позвони мне, устрой взбучку и напомни обо всём. И запомни: если я и забываю что-то, то это совсем не означает, что я не думаю о тебе или не хочу держать своё слово. Просто я могу настолько оторваться от реальности, что мне понадобится кто-то, кто сможет меня в нее вернуть, - добавил он, целуя меня на прощание.
– Понятно, за это мне и платят, чтобы я всем всё напоминала, - протянула я, не особо впечатленная такой перспективкой.
Стоит ли говорить, что он вновь исчез на два дня, которые показались мне вечностью, а в пятницу я всё же позвонила ему, хотя вся моя сущность восставала против этого.
– Да, малыш, - безмятежным тоном ответил Том, чем окончательно вывел меня из себя. – Что-то случилось?
При этих словах я просто задохнулась от гнева.
– Прости, что отрываю тебя от твоих важных дел, но ты сам просил позвонить и напомнить тебе о твоем обещании. Хотя не уверена, что ты еще помнишь, о чем идет речь…
– Алиса, я прекрасно все помню. Я все устроил, заказал столик в The Ivy на завтрашний вечер и как раз собирался тебе звонить.
– Еще чуть-чуть, и ты бы опоздал.
– Тебя куда-то зовут?
– Да, зовут, - соврала я.
– Что ж, скажи им, что они пролетели, потому что я успел.
– Да уж, успел, - протянула я.
– Тогда завтра я заеду за тобой в семь, о-кей?
– Хорошо, к половине девятого я буду готова.
– Элис, когда я говорю семь, это значит семь и ни минутой позже, - сухо проговорил Том.