Мама, я рокера люблю!
Шрифт:
– Хорошо, еду, - мгновенно согласилась я, не решаясь спрашивать, что именно мы успеем. Я позвонила на работу, чтобы предупредить, что вряд ли появлюсь там сегодня, и поехала в клинику.
Позже, после сдачи анализов, осмотра, прохождения УЗИ и нескольких мучительных часов ожидания, когда я уже готова была на стену лезть от волнения, в палату вошел доктор Филиппс. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы я узнала ответ.
– Всё кончено? Это конец? – пролепетала я. Не помню, что еще я говорила. Несколько часов ожидания между отчаянием и надеждой,
– Это ничего не значит. Такое случается. Вы еще сможете иметь детей. Просто вам надо как следует отдохнуть, набраться сил, прийти в себя… - попытался успокоить меня доктор Филиппс.
– Спасибо, доктор. Я понимаю, это ваша работа, успокаивать. Но не знаю, нужен ли мне другой ребенок. По крайней мере, сейчас не стоит об этом говорить. Скажите, я могу идти домой?
– Конечно. Но я бы посоветовал вам пока не напрягаться и провести пару дней в кровати.
– Спасибо, именно так я поступлю. Вы не выйдете, чтобы я могла одеться?
– Да, конечно. И, Алиса, - положил он руку мне на плечо.
– Да, доктор? – подняла я на него глаза, и его лицо расплылось из-за подступивших слез.
– Это очень тяжело, но, поверьте, это не самое страшное, - проговорил он и вышел из палаты.
Конечно, он был прав, но мне от этого было не легче.
Домой я доехала на такси, а когда вышла из машины, увидела Тома, сидящего на ступеньках перед подъездом и нервно курящего. Меньше всего мне сейчас хотелось говорить с ним.
– Что ты тут делаешь? – безразличным тоном спросила я, изо всех сил стараясь не разрыдаться у него на груди. Он казался таким беззащитным перед тем горем, что я несла в себе и которое теперь нависло над ним. Хотя, может, для него это и не было бы таким ударом?
– Наконец, ты появилась! – воскликнул он, словно не видя моего состояния. – Разве можно пропадать так, ничего не сказав. Я чуть с ума не сошел. Ни один из твоих телефонов не отвечает. Я приехал сюда – тебя нет, в редакции сказали, что ты взяла отгул. Я уж было испугался, не решила ли ты сбежать от меня, - и он попытался обнять меня. – Но потом миссис Бэгфилд сказала, что видела тебя с каким-то мужчиной. Что это за тип? Признавайся! – и он скорчил угрожающую физиономию.
– Я была в клинике у доктора Филиппса, это он ко мне приезжал, - тихо проговорила я, даже не пытаясь ответить на его объятия.
– И потом, не стоит обниматься прямо здесь. А то миссис Бэгфилд вновь увидит что-нибудь, что ей видеть вовсе не обязательно.
И с этими словами я высвободилась из его объятий и пошла к дверям подъезда.
– Но что случилось? Зачем ты ездила в клинику? – шел за мной следом Том.
– Случилось? – переспросила я, роясь в сумочке в поисках ключа. Почему-то он всегда теряется в самые сложные моменты моей жизни. Наконец, я нашла его, но теперь никак не могла попасть в скважину из-за застилавших глаза слез.
– Давай, я помогу, - сказал Том и, не дожидаясь моего согласия, взял ключ и открыл дверь.
– Ну а теперь расскажи мне, что с тобой стряслось? – и он развернул меня к себе и, нежно взяв двумя руками за подбородок, заглянул
– Уходи, пожалуйста, - проговорила я, не в силах больше бороться с душившими меня рыданиями. – Зачем тебе знать, что со мной случилось, ведь, узнав об этом, ты все равно уйдешь? Так почему бы тебе не уйти прямо сейчас?
– Что тебе сказали в этой проклятой клинике? Если ты мне не скажешь, я поеду туда и сам всё выясню! – воскликнул он.
– Конечно, ты ведь такой сильный и смелый. Все должны тебя слушаться, - пробормотала я сквозь слезы.
– Алиса, неужели ты не понимаешь, что это тут ни при чем? Зачем ты мучаешь меня? Это доставляет тебе удовольствие? Ведь если бы ты не хотела ничего говорить, ты бы не завела этот разговор о клинике. Так расскажи мне! Прекрати сводить с ума!
– Значит, ты хочешь перестать мучиться? Хорошо, я скажу тебе. Я потеряла ребенка. Твоего ребенка. Еще вчера я гадала, как бы сказать тебе, что ты станешь отцом, а сегодня говорю, что потеряла твоего ребенка! – почти выкрикивала я ему в лицо.
– Это… это всё? С тобой всё в порядке? – спросил потрясенный Том.
– Со мной? Конечно. Что со мной может случиться? Это же всего лишь нерожденный ребенок, просто кусок мяса… - проговорила я, и не в силах больше стоять, сползла вниз по стене и горько расплакалась.
– Это моя вина, - всхлипывала я. – Я сначала не хотела его, даже злилась, что теперь из-за него я не смогу заниматься с тобой сексом, думала, что вообще могу потерять тебя. Я даже на какой-то миг подумала, как было бы хорошо, если бы его вообще не было… А вчера я поняла, что люблю его, что он не просто часть тебя и меня, а живое существо, которое еще чуть-чуть и начнет мыслить и жить своей жизнью. Я полюбила его, но было слишком поздно. Он почувствовал, что его не хотят, и ушел. Я его убила!
– Как давно ты об этом знала? – прозвучал надо мной бесцветный голос Тома.
– С тех пор, как отказалась заниматься с тобой сексом. С моего обморока на кухне.
– Меньше недели. И когда ты собиралась мне сказать?
– Какая разница? – поднимаясь, проговорила я. – Теперь это уже не имеет значения.
– Ты вообще собиралась мне об этом говорить? Или хотела смыться куда-нибудь, а потом поставить меня перед фактом?
– Что ты такое говоришь? – непонимающе посмотрела я на него.
– А таблетки, от которых дети рождаются дураками, значит, всё это полная чушь? – не ответил мне он.
– Точно, чушь! Молодец, что догадался. Теперь ты доволен? Можешь идти. Я хочу побыть одна.
– Ты ведь винишь во всём меня, верно? – проговорил Том.
– Что? – от изумления я даже перестала плакать. – С чего ты взял? Откуда вообще весь этот бред, что я хочу куда-то смыться, что виню в этом тебя? Я же сказала, что это только моя вина, и мне с ней жить!
– Черта с два! Ты считаешь, что это я, бесчувственное похотливое животное, послужил причиной гибели твоего ребенка. Уж не знаю, какие ты надежды на него возлагала, может, алименты побольше с меня стряхнуть. Как иначе объяснить то, что ты так упорно старалась скрыть это от меня? Хотела дотянуть до момента, когда будет поздно делать аборт, чтобы мне было некуда отступать?