Мамба и большой Куш
Шрифт:
С противным хрустом бронзовый топор проломил череп и застрял в нём, а ко мне уже бежали ещё двое. Оставив топор, я подхватил копьё убитого и резким ударом проткнул третьего, что пытался убить меня встречным ударом. Ему не повезло, он упал замертво. Дёрнув на себя копьё с обычным листовидным лезвием, я без замаха ударил им по шее того, что без руки, опрокинув наземь, и тут же отступил.
Кажется, пора бежать. Впереди вслед за двумя появились ещё трое разбойников, а за ними ещё двое, один из которых казался больше меня в два раза. Первые двое остановились, поджидая остальных. Воспользовавшись паузой,
Где-то ещё остался мой лук. Заметив, я нагнулся за ним, что оказалось фатальной ошибкой, потому как среди врагов оказались умельцы хорошо метать дротики. Свиста я не услышал, лишь увидев замах руки, резко бросился на землю, и тут же резкая боль пронзила бедро.
— Суки! Что ж так не везёт!
Дротик попал мне в бедро и теперь торчал там, как клещ. Схватившись за него, я резко дёрнул, вырвав из тела. Удар болью, и тёплая кровь заструилась по ноге. Теперь я ещё и хромоножка. В голову ударила волна отчаянья, пополам с яростью. Что же мне теперь, сдохнуть, что ли, не успев толком понять: куда я попал?! Собаки!
Самый большой детина махнул здоровым хопешем, и вся кодла в одном порыве бросилась ко мне. Первый из них тут же нарвался на копьё, которое я метнул, метко попав в разбойника. Нате, твари! Копьё с хрустом вломилось в его грудную клетку и отбросило в сторону.
Я нечаянно опёрся на раненую ногу и тут же пошатнулся, чуть было не упав. Перехватив топор, изготовился. Блин, лук бесполезным оказался, зря брал или надо было сразу их устранять издалека, но больно осторожные твари, сразу услышали моё приближение, хотя веточка-то небольшая была.
Похоже, они накачаны чем-то: вон как бегут, вылупив свои глазёнки. Подлые твари! И не убежать уже с раненой ногой, видимо, придётся принять свой последний бой, ну, да чего уж теперь. Русские не сдаются!
— Змееголовый, тебе очередная жертва!
Топор замелькал в моих руках, давая отпор сразу троим: одному я успел перерубить шею, другому разрубил ключицу, а дальше меня смяли. Я ещё какое-то время побарахтался, ударив ножом, оставшимся у меня за поясом, в живот одного, сделав ему харакири, но получил мощный удар в лицо, и наступила темнота.
Сколько я пробыл в беспамятстве — неизвестно, судя по положению солнца, оставшуюся ночь и утро. Когда я очнулся, то оказался распятым на каком-то дереве, а передо мной плясали дикари в масках, причём корчились они практически голыми, в одних набедренных повязках. Зато на головах у каждого красовались черепа разных животных или сборные самые немыслимые конструкции. Стоило даже поучиться такому мастерству.
Все они плясали и кружились вокруг костра. Я потянул носом: знакомый запах. В костёр явно подбросили какой-то дурман, я использовал похожий в своей прошлой жизни. Подняв голову, посмотрел вокруг себя: дерево, к которому меня прибили… хотя, кто бы ещё тут имел железные гвозди? Поэтому привязали грубыми верёвками и шпагатами из стеблей колючих трав.
Дерево оказалось весьма невысоким и изрядно корявым. Жёсткая кора терзала вновь открывшиеся старые и новые раны, а ещё неведомо откуда взявшиеся муравьи ползали по моему телу и
Я перевёл взгляд на костёр, что оказался не менее странным, чем дикари. Он горел кольцом, внутри которого торчали три пики с насаженными на них головами бойцов поста. Их раззявленные рты и выпученные мёртвые глаза невидяще смотрели в три стороны света. По головам ползали жирные мухи и разные летающие насекомые, их даже не отпугивал дым и огонь от костра.
Но это оказалось ещё не всё: по внешнему периметру располагались другие головы, ранее принадлежавшие воинам, которых, видимо, убил уже я. Всего их оказалось пять штук, и они также торчали на пиках. А немного поодаль лежал труп или ещё тело тяжелораненого. В любом случае, ему никто не собирался оказывать медицинскую помощь, а сам он находился в такой позе, что становилось понятно: жить ему осталось немного, а дальше, видимо, его голова займёт место ещё на одной пике, вон она валяется. Мда…
Дикари плясали, кружились и пели заунывные песни, тела их казались намного чернее моего, а также тех воинов, что погибли на посту. Лица имели ярко выраженные негроидные черты: большие толстые губы, глаза навыкате, почти лысые, покрытые редким курчавым мелким волосом, головы.
Вожак этой кодлы стоял позади костра, прямо напротив дерева, и смотрел на своих людей через глазницы черепа льва, украшенного рогами от какого-то барана, всё его тело покрывали узоры, нарисованные белой глиной, смешанной с каким-то ужасно вонючим и прогорклым жиром. Не иначе, здесь водится скунс, хоть это и Африка, а не Северная Америка. Впрочем, кто их знает, отыскали же где-то такую вонизму, что даже издалека ударяла в нос так, что глаза слезились. Придурки…
Вожак, как я заметил ещё ночью, ростом был под два метра, массивен, с широкой, как у гориллы, грудной клеткой, имел такие же толстые руки и не менее толстые ноги, на которых он уверенно и крепко стоял, как ливанский кедр, практически врастая ими в землю. Странный тип для жреца, из него бы получился хороший предводитель и воин, а никак не жрец.
В руках этот клоун держал длинный жезл, на конце которого болталась человеческая голова, усушенная до такого состояния, что её вполне можно было принять за детскую, но нет, голова явно принадлежала взрослому человеку, просто обработанная таким образом, что значительно уменьшилась в своих размерах. Давно я не сталкивался с подобными типами.
Интересно, что они собираются со мной делать: пытать или принести в жертву? Видимо, второе, но шестерых из них я смог уговорить посетить логово Змееголового. А вскоре, по всей видимости, придётся и самому туда попасть, хотя и не факт, что удастся, судя по тому, что Ящер по-прежнему не является мне ни во сне, ни наяву. Это же куда он меня послал, гад? Хреново всё, короче.
Я подёргался, тело сразу отозвалось болью на малейшие движения. Да, повезло за первые месяц получить столько ран, сколько многие не получают и за всю жизнь. Привязали меня крепко, не вырваться, а дикарей в живых осталось ещё восемь человек, включая их жреца-предводителя. Хрен с ними справишься, ведь я один и без оружия. Не вооружён и не опасен.