Маме – мечтательнице, как я
Шрифт:
– Потому что если я отвечу, что она права, то подтвержу, что я птица, восставшая из пепла, а если нет, то оскорблю твою маму.
Он проверил, плотно ли сидит жилет, пару раз сильно дёрнув за застёжки и грубо встряхнув их.
– Подвоха нет. Клянусь. Просто вопрос.
Я вела беседу с милым парнем на глазах у десятка людей, стоя в оранжевом спасательном жилете. Впервые. Надеюсь, этот раз был и последним.
– Ну, я явно не похожа на птицу. Так что вот ответ на твой вопрос.
Он прищурился.
– Хочешь сказать, что
Мои плечи под жилетом опустились. Великолепно. Теперь я его оскорбила.
От отторжения до кокетства, а затем до оскорбления. Не думаю, что я когда–либо производила худшее впечатление.
– Что? Конечно, нет. Я имела в виду…
Он ещё секунду простоял с подавленным выражением лица, а затем оно исчезло и сменилось улыбкой. А потом он рассмеялся.
– Я просто подколол тебя.
Я хотела отпихнуть его руку. Снять жилет и убежать отсюда. Вместо этого, я продолжила стоять и дала ему закончить смеяться. И как тут оставаться хладнокровной?
– Не дай ему добраться до тебя, деточка! – крикнула пожилая женщина, похлопав рукой в воздухе так, словно хлопала меня по спине. – Со временем, ты разовьешь иммунитет к Кэлламу.
– Сколько летних каникул вы провели здесь, Мэри Джо? – спросил Кэллам, сощурив глаза, потому что солнце светило прямо ему в лицо.
– Двенадцать, дорогой.
– И когда же вы окончательно выработали «иммунитет» ко мне? К вашему сведению, я приезжаю сюда всего лишь восьмой год.
Мэри Джо слегка подтолкнула локтем мужчину рядом с ней, он явно был ее мужем. Такой вывод можно было сделать по стилю их спортивных костюмов: ее ужасающе фиолетового и его флуоресцентно–оранжевого.
Они переглянулись и засмеялись.
– Ближе к концу прошлого лета.
Он задел меня своим плечом.
– Поняла? Тебе нужно просто бывать возле меня на протяжении восьми лет, и тогда выработаешь «иммунитет» ко мне. Что бы это ни значило, – Кэллам посмотрел на Мэри Джо и ее мужа и пробурчал. – Мне нравится думать, что я передаю всем свой настрой, а не что ко мне нужно вырабатывать «иммунитет».
На секунду все замолчали, будто не веря своим ушам. А затем начали расходиться.
– Да, да, надеюсь, вы все внимательно наблюдали за использованием спасательного жилета, – добродушно прорычал Кэллам. – Ваши жизни зависят от этого.
Туристы продолжали смеяться. Он им нравился. Здесь была также пара девушек моего возраста, которые выглядели так, словно он им тоже нравился. Или, по крайней мере, та его часть, которой я не могла перестать восхищаться, когда он шел впереди меня.
«Внимание, шикарная задница». Так назвала бы это Эмерсон.
– Какой твой самый большой страх, Финикс? – спросил Кэллам, подняв весло с земли. Он держал его так, будто все ещё проводил инструктаж.
– А? – переспросила я
– Твой самый большой страх, – медленно повторил он, – если ты забыла, мы играем в «Узнать тебя
– Оу, – ответила я, размышляя. Это был личный вопрос. Слишком личный, чтобы рассказать об этом толпе незнакомцев, поэтому я и хранила молчание.
– Поражение. Вот мой главный страх.
Он продолжал рассекать воздух веслом.
– Поражение в чем?
Я ненадолго задумалась. Хотя мне и не надо было.
– В чем угодно
Он подошёл ближе, видимо, чтобы задать ещё вопрос, но я его опередила.
– А какой твой самый большой страх?
Если он и был удивлен этому вопросу, то не показал этого. Он все крутил веслом, так же плавно и уверенно.
– Поражение
– Поражение в чем? – спросила я
– Во всем.
На этот раз весло в его руках дрогнуло, никто этого не заметил, кроме меня. Я ждала этого. Как и я, он боялся поражения в чем–то определенном. Я знала о своём, но про его даже помыслить не могла. Боялся ли он этого по отношению к своему младшему брату, как я? Или к ещё кому–то важному? По отношению к самому себе? К физике? Тесту по вождению? Своим убеждениям?
Когда речь идёт о поражении, список бесконечен.
– А что значит твое имя, Кэллам? – крикнул муж Мэри Джо.
Я покачала головой и отошла на три шага, чтобы прочистить мозги. Все, что мне надо было сделать, это найти пароль от Wi–Fi и что–нибудь перекусить, вместо того, что бы заниматься чем–то другим.
Кэллам сжал губы и молчал.
–Ты выдал значение ее имени и заставил ее подтвердить его правильность. Перед группой незнакомцев, – мужчина в оранжевом костюме распростер руки. – Справедливо, если ты сделаешь то же самое.
Кэллам продолжал вертеть веслом.
– Я провожу инструктаж.
– Спасательный жилет ты уже показал, а управление веслом и хитрость «плыть по течению» мы уже запомнили, – он указал пальцем на всех людей. – Мы ждём.
Мужчина в оранжевом сдвинул косматые седые брови и продемонстрировал свою готовность.
Несколько криков поддержки послышалось среди сидевших, но Кэллам не собирался сдаваться. По крайней мере, пока не взглянул на меня, я скрестила руки поверх жилета. Скорее всего, я выглядела как сбежавшая душевнобольная в смирительном оранжевом жилете.
Он покачал головой, улыбаясь все это время, и прокричал в толпу:
– Голубь!
– Я их тут не видел, – прокричала один турист среднего возраста с огромным количеством биноклей на шее. Он кивнул на небо.
– В этой части страны нет голубей, – добавил другой турист, у которого было гораздо меньше биноклей на шее.
Кэллам упёр руки в бока и уставился на них так, будто не верил своим ушам.
– Мое имя, – медленно сказал он, – значит «голубь». И вы ошибаетесь, говоря, что их здесь нет. Голуби выносливые и плодовитые. Они могут успешно водиться в любой части страны.