Мамино дерево
Шрифт:
— Мама, тебе нельзя больше оставаться на воздухе.
— Я сказала, что не хочу домой. Я буду сидеть под моим деревом, пока не замерзну. Не хочу я снова в ту дверь, там темно! Оставьте меня под деревом, мне его подарил Бендик.
Огромное дерево шелестит над нею. Шмели уже стихли. Неожиданно все ветви дерева приходят в движение.
— Слышите, какой ветер?
— Да.
— Слышите,
— Да, конечно.
— Бендик сказал, что я и года не проживу после его смерти. Но это неправда.
— Да, да.
— И я снова увижу снег.
Она упряма. Она борется за жизнь. Но ее ждет поражение. Перед ней распахнута дверь, через которую обратно не возвращаются. Дерево шумит под дерном. Широко раскинулась чудесная сеть корней.
— Вы видите корни?
Их обдает жаром.
— Что?
— Ну корни, корни дерева. Я вижу, как они лежат под травой, точно длинные ветви. Сегодня все очень хорошо видно. Теперь мне кажется, что я знаю очень много.
Они в замешательстве слушают ее.
— Вы их видите?
Они отвечают «да». Их бьет дрожь, но они отвечают «да». Скьялг очень внимателен, напряжен и печален.
— Я вижу каждую клеточку, — продолжает она.
— Мама…
Он зовет тихо. Она не слышит его, ее мысли заняты другим:
— Я слышу каждый листок. И каждый листок вижу по отдельности. Они все шелестят по-разному. Вы слышите?
— Да, — отвечают они послушно.
— Я вижу каждый стебелек. А если я повернусь, мне видны тонкие трубочки, по которым течет сок. Они полны сока. Вы видите?
— Да.
— Это хорошо, что и вы видите. А я сегодня все вижу особенно отчетливо. Вот теперь мне кажется, что я у господа бога. Вам так не кажется?
Они не отвечают. Она взмахивает рукой.
— Что это? Почему вокруг меня земля и я ничего не вижу? Странно, как только я сказала «земля», я вспомнила Бендика. Вот по жилам стеблей и листьев поднимается сок. Теперь я его снова вижу. И я поднимаюсь вместе с ним. Он питает жизнь…
Скьялг держит руки на спинке кресла. Но он еще не стронул его с места. И у него сердце разрывается оттого, что он вынужден это сделать.
— Слышите? — спрашивает она. — Разве вы не слышите, что это как большой водопад? Вы слышали когда-нибудь такой ветер? Тише, не шумите.
— Мы не шумим.
— Вот оно какое, мое дерево. Вот как оно шумит, когда я здесь.
Она видит только дерево. Ветер колышет крону. Густая, темно-зеленая, она тысячекратно повторяет его движения. Листья переворачиваются. Обращаются к ветру более светлой изнанкой. И вся крона светлеет. Со стороны ветра она кажется серо-зеленой.
— Видите? — вскрикивает она. — Видите?
— Что? Где?
— Да вот же, тут под деревом несется могучий поток! Здесь скоро забьет источник, земля даст трещину. Вот здесь! Что вы хотите?
— Тебе пора домой.
Это звучит, как удар топора.
Это конец.
— Давай, — твердо говорит Сигурд Скьялгу, и Скьялг толкает кресло. Сигурд идет рядом. Там, впереди, зияет распахнутая дверь, оттуда нет возврата. Это черный бездонный провал в обычной деревянной стене дома.
Она приходит в себя и со страхом смотрит на этот провал.
— Я не хочу туда!
Скьялг и Сигурд везут кресло. Она сопротивляется изо всех сил. Но силы ее на исходе, дверь приближается. Под колесами кресла шуршит гравий.
— Да что же вы за люди? — кричит она.
Они не отвечают. Их бьет дрожь.
Она машет руками, словно хочет их оттолкнуть. Смешная попытка, они должны отвезти ее.
Крик ее вздымается, как волна:
— Пустите! Я не хочу!
Они уже давно не отвечают ей. И только быстро толкают кресло.
— Да кто же вы? Господи, помоги мне!
Они только быстро толкают кресло.
А позади возмущенно шумит ее дерево. Трепещет, переворачивается каждый листочек. Темнеет. Здесь, внизу, в теплой душной земле, несется могучий поток. А там, впереди, прямо в стене, зияет узкая дверь.
— Я не хочу! Разве вы не видите, куда ведет эта дверь…
Но их не трогают ее мольбы. И кресло въезжает в дверь.