Мамусик против Ордена Королевской кобры
Шрифт:
– Почему так долго, лейтенант? – нахмурился полковник, адресуясь к полицейскому, сопровождавшему шеф-повара. – Ему плохо стало после сегодняшнего удара?
– Гражданин никак не мог определиться с прической, – отрапортовал тот.
– Я не виноват, что после удара по голове у меня на затылке встал хохолок, ваша честь! – взвизгнул Порфирий. – И мне теперь его никак не уложить, шишка вскочила размером с репу! Тюбик геля извел, и все зазря! Хорошо хоть крови нет… От блюда дня меня оторвали, голова раскалывается, хохолок торчит – я будто в аду оказался!
– Сумасшедший дом какой-то – пирожки, хохолки, –
Порфирий еще больше скривил физиономию.
– Безвкусица, прошлый век, я такое не ношу.
– Речь не о том, носишь ли ты такие украшения, – терпеливо сказал полковник. – Я спрашиваю, ты его видел когда-нибудь?
– Никак нет, ваша честь, – по-пионерски отсалютовал шеф-повар, очевидно, не имеющий ни малейшего представления, как следует общаться с представителями правоохранительных органов. Не то что я!
– Окей, тогда погляди-ка вот на это. – И полковник передал Порфирию бумажку из медальона.
– Постойте, ваша честь! Это же листок из моего ежедневника! – воскликнул шеф-повар. – Такой, знаете, прелестный «Ёжедневник», с ёжиками на обложке, которые пьют молоко из чашечки, просто мимимишность… Видите, и здесь, на листке, ежиные следы, грибочки всякие, яблочки… А сам ежедневник, весь разодранный, сейчас на полу в кабинете валяется, я мсье лейтенанту показал.
– Вот как? Любопытно… – погладил родинку полковник. – Окей, читай, что там написано.
– Ингредиенты – говяжья вырезка, кукурузная мука, морковь, трюфели… – декламировал вслух шеф-повар, и голос его от изумления становился всё выше и выше. – Посыпать вырезку смесью пряных трав: три веточки лимонного базилика, два листочка кориандра овощного, щепотка любистока… Оставить на тридцать шесть часов… Позвольте, ваша честь, но это же наш рецепт медальонов из говяжьей вырезки с кремовой полентой, овощами-гриль и соусом из трюфелей! – совсем уже дискантом закончил Порфирий.
– Окей, так я и думал, – удовлетворенно заключил полковник и повернулся к Степе, моргавшему все быстрее. – Откуда у тебя рецепт из бесценной кулинарной книги Екатерины Второй, пропавшей сегодня из сейфа ресторана?
Глава 5
Один, всего один раз в жизни я ужасно напилась.
Это было одиннадцать лет назад. Степе было четырнадцать. Тогда он признался мне, что впервые влюбился. В девочку из своего класса.
Его избранницу я прекрасно знала, потому что каждую неделю учила ее домашнему
Девочка эта была отличницей. Кажется, она была просто не способна получить «четверку», в том числе и по моему предмету. У нее получалось абсолютно все, за что бы она ни бралась: от праздничного торта до извлечения квадратного корня из двадцати восьми тысяч двухсот двадцати четырех. Милое приветливое личико, скромная косичка, всегда чистая блузка и юбка строго до середины колена. Было всего лишь одно «но».
Она носила очки.
Степочке это обстоятельство очень нравилось. Он восторженно болтал про ее умный взгляд, про ее беззащитность – в общем, весь был переполнен всякой романтической чепухой. Казалось, так и взлетит сейчас от счастья.
Но я, в отличие от него, крепко стояла на грешной земле. Я прекрасно понимала, что этот союз просто-напросто нельзя допустить. Не надо быть инженером-генетиком, чтобы знать: плохое зрение передается по наследству. А мои внуки должны быть безупречны.
Конечно, в четырнадцать лет мальчишка не думает о будущем, о женитьбе, о детях. И правильно – для всех этих мыслей у него есть мамочка. И мамочка должна проследить, чтобы ее потенциальная невестка обладала идеальной медицинской картой. Никаких хронических заболеваний, никаких изъянов! Мой-то Степочка – просто кровь с молоком! Богатырь!
И внучок мне нужен точно такой же. Не собираюсь со своим внучком потом таскаться по окулистам.
Одним словом, побежала я тогда к директрисе, с которой мы очень дружили – у нас дачные участки в одном садоводстве – и взмолилась о помощи. Выход нашелся. Мы срочно отправили девочку по программе обмена школьниками в Америку – на целый год. Ее родители очень обрадовались, когда директриса позвонила им с таким предложением.
Когда девчонка уехала, Степа рыдал, я его утешала. Испекла его любимое шоколадное печенье в форме медвежат.
А потом, когда он заснул, взяла Петин коньяк и выпила полбутылки, закусывая шоколадными медвежатами. Трудно принимать судьбоносные решения, даже если они правильные!
Помню, как кухня крутилась у меня перед глазами. Поварешки, кастрюли, занавески, холодильник – все слилось в один яркий вихрь. Моя голова больше мне не принадлежала. Я будто бы оказалась в капсуле для испытания будущих космонавтов. Никак не могла попасть рукой по выключателю, да еще и грохнулась посреди коридора, позорище. Дорога от кухни до спальни заняла у меня минут сорок. Петенька, светлая ему память, говорил, что я храпела так, что соседи снизу всю ночь стучали по батарее. А мне снилось, будто меня несет по горной реке, швыряет во все стороны, бьет о камни…
Вот и сейчас я чувствовала себя примерно так же, как тогда, в пьяном кошмаре.
Я услышала, как на запястьях моего сыночка защелкнулись наручники. А затем увидела, как моего родного Степочку уводят полицейские – и я ничего не могла поделать, совсем ничего! Когда я пыталась броситься им наперерез, меня грубо остановили.
– Кепочку, кепочку забыл! – кричала я. – Постойте, куда же вы его?!
Полковник коротко бросил:
– В «Кресты». Как главного подозреваемого в краже особо ценного имущества.