Манчестер Блю

Шах Эдди

– Да, семь убийств за пять недель, – сказала кормящая мать-советник. – Что вы предпринимаете?

– Мои люди... – начал Соулсон.

– Не ваши люди, – оборвала его Спенсер. – Это не частная лавочка Соулсона. Это наша полиция. – Она стукнула себя в грудь.

– Полиция города. Семь тысяч человек.

– Того самого города, который выбрал нас руководить им.

– А мы страдаем из-за этого. Высокие налоги, банкротство, забастовки, – вставил советник-тори.

Спенсер повернулась к нему:

– Не отвлекайтесь! – Затем снова нацелилась на Соулсона: –

Так какие меры вы принимаете?

– Полиции не хватает средств для обеспечения порядка в городе. Мои... люди делают все, что в их силах. При всех навязанных сокращениях... – Он не обращал внимания на второго советника-лейбориста, который в этот момент изображал игру на скрипке. – Все работают на пределе. Нам приходится контролировать большой город с пригородами площадью в пятьсот квадратных миль с населением в два с половиной миллиона человек. И мы, крупнейшая провинциальная полиция страны, не можем всюду поспеть.

– Когда двенадцать человек убиты, вы, черт возьми, должны везде поспевать! – Спенсер наконец открыла счет.

– Двенадцать членов манчестерских банд. Преступники. Торговцы наркотиками.

– А в следующий раз это может быть невинный член общества.

– Я отдаю себе в этом отчет. Но у меня действительно нет людей: На прошлой неделе одиннадцать полицейских были задействованы для охраны четырех заседаний комитетов в разных местах. Ваших комитетов! На одном из них шла речь о средствах на обмундирование. Заседание длилось целую неделю, а под конец было решено собраться вновь через две недели. Трое моих офицеров заняты сбором информации по этому поводу. Выбирайте, что вам больше по душе – чтобы в городе поддерживался порядок или чтобы мы тратили время на пустяки. Идет война за рынок наркотиков. И наш город уже называют столицей наркобизнеса Европы. Европы, а не только Англии.

– Мы занимаемся не пустяками, а контролируем расходы. И вам нет оправдания, если вы не выполняете свою работу.

– Возражаю против вашей критики городской полиции.

– Я сказала, вы не выполняете свою работу.

– Он лучший начальник полиции, который когда-либо был в Манчестере, – заметил тори.

– Да, я читала об этом в газетах. Все газеты о нем пишут. А знаете почему? Потому что это скрывает правду. Правду о лучшем начальнике полиции, который когда-либо был в городе...

Открылась дверь, и вошел Пол Джоб. Соулсон откинулся на спинку стула. Джоб пересек комнату, наклонился и что-то тихо сказал шефу.

– У газетчиков, видимо, есть много теорий. Вчера газеты упомянули уличную банду «Элита»... – Спенсер остановилась. – Можно продолжать заседание? – спросила она язвительно.

Соулсон кивнул Джобу и повернулся к остальным.

– Спасибо, – продолжила Спенсер. – Я хочу знать, что из себя представляет «Элита».

– Очередная паническая выдумка прессы. Эта банда действовала в Манчестере лет двадцать назад. – Соулсон имел в виду группу, которая в 60 – 70-х годах занималась рэкетом. Он поднялся. – Боюсь, мне придется покинуть заседание.

– Но

не раньше, чем мы сформулируем ответ прессе. Необходимо показать, что мы что-то делаем. – Спенсер терпеть не могла его высокомерия.

– Найден еще один труп. В куче мусора. На этот раз китаец.

– Что это значит? – воскликнула кормящая мать, отстранив ребенка от своей груди, как бы не желая, чтобы он услышал эту жуткую новость. Несколько капель молока упали на ее платье, а ребенок продолжал с шумом всасывать воздух.

Соулсон видел, что младенец в любой момент может заплакать. Это подстегнет Спенсер.

– Это значит, что нить, видимо, тянется к Чайнатауну и Триадам, – объяснил он, будто детям. Хотя все было ясно и без объяснений.

– Мы еще не закончили, – не сдавалась Спенсер.

Ребенок заплакал.

– Это дело важнее, – возразил Соулсон.

– Пошлите его. – Спенсер указала на Армитеджа.

Соулсон не стал возражать и сел.

– Я догоню тебя, – сказал он Рою. – Возьми дежурную машину.

Армитедж кивнул и вышел из комнаты.

– Комитет по бюджету полиции согласен с тем, что вам нужно больше средств. Но за это придется платить... экономией, экономией на всем. – Спенсер сладко улыбнулась. Соулсон чувствовал, что она готовит почву для очередного удара. – Какая машина у начальника полиции?

– «Ягуар», как вам известно.

– Роскошная машина.

– Такая же, как и у любого другого начальника полиции.

– Вы просили новую.

– Моей машине уже девять лет. У нее очень большой пробег. – Он старался не попасться на крючок, выжидая, что последует дальше.

– Можем ли мы покупать новую роскошную машину, если сокращаем расходы?

Пораженный услышанным, либеральный демократ прервал ее:

– Полноте! Не может же начальник полиции передвигаться на мопеде?!

Спенсер пропустила замечание мимо ушей.

– Что скажете, начальник полиции?

– Согласен. Я оставляю свою машину, – ответил Соулсон.

– Нет, меньшую, – подоспела кормящая мать. – Дешевле обойдется.

– Я согласна с мнением комитета по бюджету, – добавила Спенсер. – Нам следует купить машину подешевле.

– Давайте проголосуем, – предложила кормящая мать.

– Не стоит. – Соулсон встал. Он должен выйти прежде, чем потеряет терпение. – Вы можете выделить меньшую сумму на новую машину, но не в силах заставить меня поменять то, что я уже имею. Я оставляю старую. А теперь позвольте откланяться. – Он повернулся и направился к двери.

– Посмотрим! Посмотрим! – визгливо закричала Спенсер. Ее жертва ускользала. – И я не хочу, чтобы вы рассказывали об этом заседании репортерам. Вам понятно? Понятно?!

Соулсон пожал плечами, открыл дверь и вышел. Поджидающие снаружи репортеры обступили его, но он ничего им не сообщил, уверенный, что скажет что-нибудь лишнее, если откроет рот. Он вышел из ратуши. Пол Джоб шел впереди.

Пикетчики стали выкрикивать всякие гадости, а когда он спустился с лестницы и сел в машину, принялись скандировать: «Иисус Легавый!»