Манифест Дзен. Свобода от себя
Шрифт:
Ты можешь принимать чьи-то раны, потому что у тебя тоже есть раны. Ты понимаешь язык ран, несчастий, страданий.
И ты спрашиваешь, почему мы не можем принять идею о том, что каждый из нас будда.
Во-первых, вы редко сталкиваетесь с буддой. Очень редко будда существует в мире, поэтому даже если вы встретите его, вы не поймете его языка. Самое вероятное, вы неверно поймете его. Вы знаете страдание, а он говорит о блаженстве. Вы знаете раны, а он говорит о вечном здоровье. Вы знаете только смерть, а он говорит о вечности.
Во-первых, трудно найти Будду. Во-вторых, трудно
Медитация — не что иное, как исследование вашего забытого внутреннего пространства. Это небольшое пространство внезапно напомнит вам, что вы будда. И пока это не станет памятью внутри вас, то, что вы будда... Это не концепция. Никто не может убедить вас, что вы будда... вы не можете быть никем иным.
Если вы просто входите, само переживание внутреннего пространства взрывается узнаванием и вспоминанием своей сути будды. Это не философия. Это экзистенциальный опыт.
Второй вопрос:
Как соотносятся Зорба и дзен?
Все прошлое человечества старалось удержать их разделенными, и это было неудачным экспериментом. Зорба оставался незавершенным, лишь поверхностным. И дзен оставался незавершенным; это только внутренний мир, а внешний упускается. Мой Манифест дзен в том, что Зорба и дзен не антагонистичны друг другу. Зорба может слиться с дзен, и только тогда они оба будут полны.
Человек, который жил снаружи, жил очень поверхностно, а человек, который не знает ничего о внутреннем — ничего не знает об экзистенциальном, о вечном. И, с другой стороны, человек, который знает нечто о внутреннем, начинает думать, что внешнее иллюзорно.
Ничто не иллюзорно.
Внешнее и внутреннее — часть одного существования.
Я хочу, чтобы Зорбы были буддами, и наоборот. И пока это не станет возможным, будд будет немного, также немного будет и Зорб. В завершенности Зорбы и дзен потрясающее качество приходит в вашу жизнь: вы наслаждаетесь каждым мгновением внешнего мира, каждым цветком внешнего мира. И вы наслаждаетесь одновременно внутренней свободой, внутренней радостью, внутренним опьянением. Нет вопроса о каком-либо разделении. Но человечество жило в разделении, и это было катастрофой.
Пора Зорбе начать медитировать, медитирующим пора перестать бежать от мира. Они должны выйти в мир со всем своим соком, со всем своим экстазом... поделиться.
Казалось бы, понять это очень трудно, потому что все мировые традиции противоречат этому.
Но я не вижу никакого затруднения.
В себе я соединил Зорбу и дзен вместе; поэтому я не вижу никакого затруднения. Я в мире, и все же я не от мира.
Я радуюсь птицам, цветам, деревьям.
Я радуюсь себе, своей тишине, и я не вижу никакой разницы. Внутреннее и внешнее
Только в завершении бывает блаженство. Только в завершении вы приходите домой. Вы приходите к существованию без всякого конфликта, в потрясающей легкости, раскованности.
Зорба в прошлом был напряжен, и беспокоился о том, что, возможно, он неправильный человек. И человек дзен был в напряжении, из-за того, что ему нужно избегать этого, нужно избегать того — что он должен стать затворником далеко в горах. Однако сама боязнь мира показывает ваше неверное понимание.
Мира не нужно бояться, его нужно любить.
Мы и есть мир.
Суть не в бегстве от чего-нибудь. Каждое мгновение всем нужно наслаждаться без всякой вины, без всякого ограничения. Но все религии были против этого.
Я провозглашаю этим Манифестом совершенно новое небо для религиозного сознания: небо завершения, соединения внутреннего и внешнего, материального и духовного, Зорбы и будды.
Третий вопрос:
Я так понимаю, слушая тебя, что хотя Махавира и Будда были просветленными, они все же сохраняли кое-что от своей индуистской обусловленности, которая окрашивала их выражение истины.
В проводимых здесь терапиях, в своих лекциях — очищаешь ли ты наши умы от всей обусловленности, чтобы мы проявились как будды, которые абсолютно свободны от обусловленностей?
К несчастью, это верно, что даже Будда или Махавира оставались внутри обусловленности своей социальной структуры. Таков изъян в их просветлении. Оно не настолько высоко, как могло бы быть; какой-то груз продолжает тянуть их вниз.
Моё усилие здесь в том, чтобы разрушить всю обусловленность: индуистскую, мусульманскую, христианскую, еврейскую... Не имеет значения, какого рода обусловленность вы носите, я хочу, чтобы вы отбросили ее. Это тяжесть.
А через все терапии я стараюсь сделать нечто другое, чего Запад еще не понял. Через терапии они пытаются привести вас к человеческой норме. Их психоанализы приводят людей к тому, что они называют здоровьем.
Мои терапии здесь и все используемые психоаналитические методы имеют другую цель. Они предназначены не для того, чтобы сделать вас нормальными, средними, так называемыми здоровыми людьми — а для того, чтобы очистить вас от всех ловушек, всех теорий, всех религий, всех видов обусловленности... Все эти терапии депрограммируют вас и оставляют вас свободными от всякой программы.
Негативная часть выполняется терапиями — они разрушают вашу программу. А позитивную часть проделывает медитация. Когда ваш ум депрограммируется, возникает опасность, поскольку вы привыкли жить согласно модели, стилю жизни. Если у вас его отнять, немедленно произойдет прыжок в другой стиль жизни, в другую тюрьму. Вы не можете жить сами по себе.
Терапии проделывают негативную часть, а медитация дает вам радость жизни в свободе, радость жизни в осознавании — не в соответствии с каким-нибудь писанием или с кем-либо другим, но в соответствии с вашим собственным светом.