Манипуляция сознанием. Век XXI
Шрифт:
Р. Мертон отмечает очень важное качество массовой культуры США, о котором нам как-то мало известно: «Нелюбовь к ручному труду почти в равной степени присуща всем социальным классам американского общества». Здесь надо вспомнить мысль, которую настойчиво повторял К. Лоренц, – именно ручной труд служит важным условием сохранения в сознании и культуре традиций и способности к уважению.
Наконец, буржуазное общество создало целую промышленность масс-культуры. Обладая высокими техническими возможностями, она выносит на рынок очень соблазнительный продукт, идеологическое содержание которого целенаправленно принижает человека, делает его мышление инфантильным и сильно
Ле Бон выдвигает одно важное положение, которое, видимо, опережало его время и, наверное, вызывало у современников удивление. Но сегодня, с развитием радио и телевидения, оно стало очень актуальным. Суть его в том, что для образования толпы не является необходимым физический контакт между ее частицами. Ле Бон пишет: «Тысячи индивидов, отделенных друг от друга, могут в известные моменты подпадать одновременно под влияние некоторых сильных эмоций или какого-нибудь великого национального события и приобретать, таким образом, все черты одухотворенной толпы… Целый народ под действием известных влияний иногда становится толпой, не представляя при этом собрания в собственном смысле этого слова».
Именно это мы и наблюдаем в последние десятилетия: население «развитых» стран Запада, подверженное постоянному воздействию масс-культуры и телевидения, превращается в огромную виртуальную толпу. Она не на площади, а в уютных квартирах у телевизоров, но вся она не структурирована и слушает одних и тех же лидеров и пророков, не вступая с ними в диалог. Она не бежит сама бомбить Афганистан или Сербию, она лишь одобряет такие действия своих властей. Эти люди действительно разрешат уничтожить Землю без всякого злого умысла, просто «не подумав».
Арабский философ Самир Амин пишет: «Евроцентризм заменил рациональное объяснение истории частными и перекрывающимися, порой противоречащими друг другу псевдотеориями, которые, однако, прекрасно работают, дополняя одна другую, в построении успокаивающего европейца мифа, освобождающего его подсознание от всякого комплекса ответственности».
Безответственность внушается средствами идеологии как национальная ценность! Чтобы снять возникающие иногда синдромы раскаяния, совершаются даже военные акции типа абсурдной агрессии в Гренаду (там бригада американского спецназа численностью 6 тыс. человек «подавила сопротивление» нескольких десятков местных полицейских и получила за это 8 тыс. орденов и медалей США). В 1977 г. президент Картер сформулировал принцип, согласно которому «американцы не должны извиняться, испытывать угрызения совести и принимать на себя вину», поскольку они всегда действуют исходя из благих побуждений.
Вот парный случай, который стал важным экспериментом над массовым сознанием в разных культурах. В 1983 г. южнокорейский самолет рейса KAL-007 вошел в воздушное пространство СССР, углубился на 500 км и пересек его с севера на юг, активизировав всю систему ПВО. В конце концов, после многих предупреждений он был сбит. В СССР это вызвало тяжелое чувство – независимо от оценки действий военных. Трагедия есть трагедия. На Западе это было поводом длительной (десять лет) антисоветской кампании (именно тогда
А в 1988 г. военный корабль США «Винсенс», находившийся в Персидском заливе, среди бела дня сбил ракетой иранский рейсовый авиалайнер с 290 пассажирами на борту. Самолет только что поднялся в воздух из гражданского аэропорта в Иране и находился над иранскими территориальными водами, даже еще не выйдя в международное воздушное пространство.
Когда корабль «Винсенс» вернулся на базу в Калифорнии, огромная ликующая толпа встречала его со знаменами и воздушными шарами, духовой оркестр ВМФ играл на набережной марши, а с самого корабля из динамиков, включенных на полную мощность, неслась бравурная музыка. Стоящие на рейде военные корабли салютовали «героям» артиллерийскими залпами.
Н. Хомский, проводя структурный анализ обоих случаев, приводит выдержки из центральных американских газет, которые буквально внушили американцам объяснение, начисто снимающее у них чувство ответственности за жизнь 290 пассажиров. Было достигнуто невозможное. Самолет, как было сказано, сбили из благих побуждений, и пассажиры «погибли не зря», ибо Иран, возможно, после этого станет чуть-чуть демократичнее и т. п.
Опасность превращения народа в толпу грозит любой культуре – через изменение типа школы, ослабление традиций и осмеяние авторитетов, воздействие рекламы, телевидения и массовой культуры, разжигание несбыточных притязаний и пропаганду безответственности. Все это – признаки тех методов и технологий «толпообразования», на которые обращали внимание изучавшие это явление философы. Если общество не осознает опасность, то стихийные механизмы защиты не справятся с таким нажимом.
Рассмотрим те изменения в общественных институтах, которые облегчают манипуляцию сознанием и целенаправленное превращение ответственных граждан в толпу.
§ 2. Разрешение аморальности
Йохан Хейзинга говорил, что учение о государстве, которое манипулирует массами – от Макиавелли и Гоббса до теоретиков нацизма, – «открытая рана на теле нашей культуры, через которую входит разрушение». Автономия государства от морали, по его мнению, – величайшая опасность, угрожающая западной цивилизации.
Внеморальность политики! Замена всеобщей («тоталитарной«) этики контролем принятых в парламенте законов – кредо демократии западного типа. Эта демократия устраняет из политики понятие греха, а по сути и совести («свобода совести») и заменяет их исключительно понятием права. «Разрешено все, что не запрещено законом!» Хейзинга подчеркивает, что принцип внеморальности при этом перестает быть монополией государства, он осваивается и негосударственными организациями, и широкими массами. Тяга к аморальному насилию не убывает по мере демократизации общества.
С точки зрения нашей темы аморальность «расположена» в той части культуры, где ставятся под сомнение или отвергаются установленные общей этикой ценности, где устраняется традиция и «расковывается» мышление, так что оно готовится к тому, чтобы оправдать любое действие. Ниша аморальности, как болезнь в организме, играет, возможно, какую-то роль в развитии. Из этого очага брожения выходят, вместе с социальным гноем, зародыши новых идей. Целые периоды «расшатанной морали», как Возрождение в Европе, бывают предшественниками глубоких преобразований общества. Периодическому его обновлению служили в традиционном обществе карнавалы с их защищенной масками аморальностью.