Манипулятор: Плутократы

Абдуллаев Чингиз Акифович

Но уже в семидесятые годы начались изменения — сюда потянулись люди из сельской местности, на окраинах начали возникать поселки, которые плотно заселялись людьми, уже не знавшими солнечного света шестидесятых. Правда, отблеск тех дней еще ложился и на эти годы, хотя многие понимали, что время счастливых дней уже подходит к концу. 

Из Одессы стали уезжать люди, составлявшие славу и гордость не только этого города, но и всей огромной страны. Петровский тоже уехал в Москву и поступил в институт, чтобы, закончив его, навсегда остаться в далекой северной столице. 

В восьмидесятые годы он работал в конструкторском бюро и лишь изредка навещал родителей,

которые по-прежнему жили у самого Черного моря. И остро чувствовал, как постепенно слабеет его связь с родным городом и родными людьми, некогда бывшими его миром. Каждый раз, посещая Одессу, Петровский видел те изменения, которые подтачивали ее счастливую ауру, превращая "жемчужину у моря" в обычный большой город со всеми его проблемами и недостатками. К концу восьмидесятых это был уже неуправляемый котел, который грозил взорваться и расколоть все вокруг. 

Потом взорвалась страна. И раскололась на части. И Святослав Олегович неожиданно оказался отрезанным от родителей, от родного гнезда, находящихся теперь в другой стране. Это было больно, несправедливо и непонятно. У него появилось такое ощущение, будто его сердце буквально разделили пополам. Он с семьей — в России, а его престарелые родители и сестра — на самостийной Украине. И именно поэтому все, что происходило в той стране, его теперь постоянно волновало. 

Утром, перед встречей со Скрыпником, позвонил Яша Слаповский, бывший сотрудник Петровского, сделавший феноменальную карьеру в середине девяностых и ставший мультимиллионером на перепродаже нефтепродуктов. Такие бешеные деньги, которые можно было сделать на развале Советского Союза, еще никогда нигде и никому не удавалось получить ни при каких обстоятельствах. Нефтепродукты покупались по внутренней цене и перепродавались по внешней. Разница составляла сотни и тысячи процентов. Слаповский сказал, что украинцы очень серьезно готовятся к встрече с Петровским и готовы предложить любые условия, в случае достижения необходимого результата. 

Наконец Инна доложила, что к нему пришел посетитель. В кабинет вошел высокий мордастый мужчина в элегантном костюме. Зачесанные назад волосы. На вид лет сорок. Петровский поспешил ему навстречу. Они обменялись крепкими рукопожатиями. 

— Скрыпник Альберт Александрович, — представился гость. 

— Очень приятно, — кивнул Петровский. — мне звонил Яков Наумович и предупредил о вашем визите. 

— Мы просили наших общих знакомых организовать встречу с вами, — холодно произнес Скрыпник. — Нам рекомендовали вас как лучшего специалиста в этой области.

— Не мне судить, — улыбнулся Святослав >Олегович, — но если так считают друзья Якова Наумовича, значит, в этом есть что-то рациональное. Кстати, Слаповский начинал в нашем агентстве финансовым директором. 

Это уже потом он занялся продажей нефтепродуктов и превратился в уважаемого Якова Наумовича. Хотя должен сказать, и как финансовый директор он был лучше всех.

Петровский не стал уточнять, что в те давние времена, почти десять лет назад, еще не было аналитического агентства «Миллениум», на его месте существовал кооператив, торгующий дешевыми компьютерами, и должности финансового директора в нем тоже не было, а Слаповский работал обычным бухгалтером, который не очень-то верил в возможность развития их общего дела и поэтому решил наладить собственный бизнес. Только за последующие несколько лет бывший фарцовщик и спекулянт Яша Слаповский превратился в уважаемого бизнесмена, сумевшего сколотить многомиллионное состояние. 

Гость и хозяин кабинета разместились в глубоких кожаных креслах,

стоящих в углу. Петровский обратил внимание на обувь пришедшего — туфли ручной работы. Пара такой обуви стоила больше тысячи долларов. Очевидно, Скрыпник получал хорошие деньги за свои посреднические услуги. 

— Я думаю, что мне не стоит напоминать о конфиденциальности нашей встречи, — начал он. — И надеюсь, у вас нет подслушивающей аппаратуры. 

— Это не в моих интересах, — отозвался Святослав Олегович. — Здесь установлены специальные генераторы шумов, чтобы исключить возможное подслушивание. 

— В таком случае, вы не будете возражать, если я включу и свой скремблер? — Скрыпник достал из кармана миниатюрное устройство и положил его на столик. 

Петровский удивленно поднял брови. Начало разговора и такая аппаратура свидетельствовали о серьезных намерениях его посетителя. 

— Не стану от вас скрывать, что мы долго выбирали, к кому именно обратиться, — пояснил Скрыпник. — Сначала пытались решить ваши вопросы без посторонней помощи, но не смогли урегулировать отношения в рамках наших возможностей. 

— Вы говорите так витиевато, что мне хочется пригласить переводчика, — усмехнулся Петровский. — Давайте проще. Неужели вы думаете, что я не наводил справок, прежде чем с вами встретиться? У меня аналитическое агентство, а не контора по заготовке рогов и копыт. Скрыпник улыбнулся — очевидно, он знал в каком романе существовала такая контора. 

— Не сомневаюсь, — сказал он. — Мне даже сообщили, что ваши представители вчера осторожно узнавали о работе моей организации в Киеве. У меня, конечно, не такое мощное агентство, как у вас, но некоторыми возможностями мы тоже обладаем. Кстати, я принял решение обратиться именно к вам сразу же, как только мне предложили прибегнуть к помощи иностранных специалистов. Решил, что у нас возможен взаимный интерес. Хотя у меня работает только двадцать человек, а у вас — несколько тысяч. 

— По моим сведениям, у вас работает человек сто пятьдесят, — спокойно уточнил Петровский, — не считая людей, которых вы берете по контракту. И у нас, кстати, трудится гораздо меньше людей. Слухи часто бывают преувеличенными. 

— Будем считать, что мы обменялись любезностями, — предложил Скрыпник. — Значит, мы примерно имеем представление о возможностях наших организаций. Поэтому-то я и приехал именно к вам за помощью. И полагаю, вы знаете, почему я здесь появился.

— На Украине грядут президентские выборы, — кивнул Петровский. — Даже если бы мои люди в Киеве ничего не разузнали, и так было бы нетрудно догадаться. Тем более что меня уже вызывали и предупреждали. Вы представляете интересы одного из кандидатов.

— Правильно, — кивнул Скрыпник. — И думаю, вы даже узнали, кого именно.

— Вы сами мне расскажете, — отозвался Петровский. — Но учтите, при любой нашей договоренности, я буду прежде всего исходить из интересов моей страны. Как бы высокопарно это ни звучало, я немного патриот. И если вы узнавали про меня, то вам известно о моих отношениях с политической элитой нашего государства.

— Конечно, известно, — подтвердил Скрыпник, — и мы играем без блефа. Вы точно знаете, кого именно из кандидатов я представляю, а мы знаем, что вы об этом знаете, выходит, наши позиции совпадают. Наш кандидат должен устроить и вашу страну, а наш оппонент вас явно не устраивает. Он слишком "западный", чтобы нравиться Москве. Но на Украйне никогда не побеждал прозападный кандидат. Кучме удавалось дважды добиться успеха за счет явной поддержки восточных регионов. И за счет скрытой поддержки России.