Манипулятор: Плутократы
Шрифт:
— Я… меня… умоляю… — попытался произнести тот.
— Спокойнее, — посоветовал первый, — и учти, что здесь не бывает победы по очкам. Или ты нам говоришь правду, или становишься евнухом. На всю жизнь.
— Не надо, — прошептал Роговицын, — я все скажу.
— Кто? — повторил вопрос первый.
— Кирилл, Кирилл Мансуров, — выдохнул несчастный хозяин квартиры, — он бывший офицер. Это он стрелял.
— Адрес, — потребовал первый.
— Он… он…
— Адрес или…
— Он… живет в Екатеринбурге… Мы его вызываем… когда нужно…
— Адрес…
— Я
— Телефон, — напомнил мужчина, и Роговицын прошептал номер телефона.
Первый посмотрел на своих подчиненных. Затем спросил:
— Кто заказал?
— Они меня убьют, — Роговицына била крупная дрожь. Лужа под ним начала впитываться в спущенные трусы и майку. Это было даже не противно, а очень страшно.
— У нас нет времени, — напомнил первый. — Говори, кто заказал?
— Мне звонил помощник Алентовича, Игорь. Честное слово, это правда. Честное слово.
— В доме есть мобильные телефоны?
— Да, два телефона.
— Где они?
— У меня в кабинете. Один выключен, второй включен.
Первый мужчина взглянул на третьего. Тот поднялся и прошел в кабинет. Вернулся с двумя аппаратами мобильной связи, успев по дороге выдернуть шнур из обычного телефонного аппарата.
— Сейчас мы уйдем, — сообщил первый, — и заберем твои телефоны. Если до утра попытаешься кому-нибудь позвонить, мы вернемся и отрежем тебе все выступающие части тела. Тебя никто не сможет защитить, мы найдем тебя где угодно.
— Понимаю, — обрадовался Роговицын. — Я никому… честное слово, никому… клянусь…
— Конечно, — сказал первый. — Только я обычно тоже никому… не верю.
Он взглянул на второго мужчину. Тот убрал ножницы, достал из кармана одноразовый шприц и ловко уколол Роговицына в плечо. Уже через несколько секунд Валентин Георгиевич заснул, откинув голову.
— Уходим, — решил первый. — Сколько он будет спать?
— До полудня, — ответил его подчиненный, — может, и дольше.
— Я там в кабинете деньги видел, — сообщил третий мужчина в маске, — около пяти тысяч долларов. Что с ними делать?
— Ты успел их пересчитать? — зло спросил первый.
— Нет, на глаз определил. Что с ними делать?
— Вернись и забери, — разрешил первый. — Пусть это будет наш гонорар за этого мерзавца. Только больше ничего не трогай. Мы не домушники, чтобы квартиры "бомбить".
Третий мужчина повернулся и побежал в кабинет. Второй внимательно посмотрел на заснувшего хозяина квартиры.
— Может, одеть его и оттащить в спальню? — нерешительно спросил он. — Жалко человека, лежит тут в своей моче…
— Оттащи, — разрешил первый. — Будем считать, что он нам за это заплатил. Я бы на его месте не возражал. Надень на него трусы и положи на диван. И не забудь его накрыть чем-нибудь теплым.
Второй кивнул и, схватив лежавшего без сознания Роговицына за руку, потащил его в сторону спальной комнаты.
Еще через минуту все трое вышли, закрыв за собой дверь. Когда они спускались в лифте, первый добродушно
— Там пять тысяч было или немного больше?
— Семь, — ответил, отводя глаза, третий. — Честное слово, только семь.
— Не обманывай нас никогда, — грозно предупредил первый, выходя из кабины лифта.
Дежурного они колоть не стали. Просто усыпили, пропитав платок обычным хлороформом. Затем все пятеро сели в два автомоля и уехали.
Киллер получил вызов по известному телефону уже глубокой ночью. И на следующее утро прилетел в Москву на очередную встречу. Его взяли прямо в аэропорту. Но в отличие от Роговицына Кирилл Мансуров оказался крепким орешком. Его били около двух часов и сломали ему два ребра, прежде чем он наконец согласился говорить. Его признание записали на магнитофонную пленку и повезли к заказчикам.
Еще через три часа за киллером, брошенным в подъезде одного из старых домов, приехали сотрудники прокуратуры, к которым «попала» копия пленки с записью признания убийцы в совершенном им преступлении. Еще через час был арестован у себя на квартире и Валентин Георгиевич, на которого дал показания Мансуров. Еще не отошедший после ночного нападения, Роговицын отнесся к своему аресту с большим облегчением, посчитав, что лучше сидеть в тюремной камере, чем находиться в руках бандитов. Как ни странно, был доволен таким поворотом событий и киллер, который понял, что его больше не будут бить и тем более убивать. Его поместили в тюремную больницу. Вскоре туда же доставили и Роговицына, перенесшего ночью сильнейший шок.
Скандал получился грандиозный. К вечеру все известные газеты имели копии пленки с признаниями главного убийцы. Дальнейшие события разворачивались по всем законам детективного жанра. К семи часам вечера был арестован помощник Семена Борисовича Алентовича, находившийся в этот момент в известном московском клубе со своей девушкой. Девушку сразу же отпустили, но каким-то неведомым образом газетчики и журналисты нескольких телекомпаний об этом аресте узнали тоже. Уже в ночных новостях, сразу по нескольким каналам, прозвучали фамилии не только задержанных, но и самого Семена Борисовича Алентовича. Скандал вовсю набирал обороты. На следующее утро прокуратура предъявила официальные обвинения в убийстве генерального директора Нижнебайкальского комбината всем трем задержанным.
Всю вторую половину дня в офисе у Петровского разрывались телефоны. Но секретарь получила инструкцию шефа отвечать только на звонки городских телефонов, установленных в приемной. К аппарату правительственной связи в кабинете шефа никто не подходил. Лежащий на столе мобильный телефон Петровского тоже трещал, не переставая. К нему Инна приближалась, смотрела на высвеченные номера звонивших и фиксировала их в журнале. Никто не мог понять, что происходит, почему Петровский так неожиданно замолчал и где его следует искать? Сидевший рядом с Инной Виктор Михайлович Глушко лишь улыбался, глядя на номера звонивших. Примерно в шестом часу вечера высветились цифры аппарата, установленного в приемной вице-премьера.