Манипулятор:Три осенних дня
Шрифт:
— Уже еду.
— Хорошо. Теперь слушай дальше. Если понадобится пересадка сердца, значит, ты организуешь ему эту пересадку. Потребуется пересадить голову — пересади голову.
— Чью голову? — испугался Паша.
— Свою, — заорал Петровский. — Если нужна кровь, сдай свою кровь. В общем, делай, что хочешь, но только чтобы он жил. Еще два дня. Всего два дня. Спасай его так, словно он твой родной отец. — Я все понял, — прокричал Паша. Очевидно, он уже бежал к автомобилю.
— Звони мне каждые полчаса. — Петровский почувствовал, что задыхается.
В сорок пять лет у
Дрожащей от нетерпения рукой он набрал номер Бубенцова.
— Ты где, Паша? — спросил, едва услышав знакомый голос.
— Едем в больницу, — ответил тот.
— Я тебя прошу, Паша, — Святослав Олегович чудовищным усилием воли взял себя в руки, — ты должен что-нибудь придумать. Если Качаное останется один, его вычеркнут из избирательных бюллетеней и он не сможет в воскресенье стать депутатом.
— Не волнуйтесь, Святослав Олегович, — попытался успокоить его Бубенцов. — У нас все схвачено. Если даже сейчас не пройдет, снова его выдвинем и все равно выберем. Через два месяца. Мы такую работу провели…
— Идиот! — закричал Петровский. — Какие два месяца? На него возбуждено уголовное дело в республиканской прокуратуре. Если он сейчас не пройдет в депутаты и не получит депутатского иммунитета, его привлекут к уголовной ответственности и арестуют. Тогда мы потеряем все наши деньги. Поэтому он нам и платит два миллиона. Нельзя оставлять его на следующие выборы, ты меня понимаешь?
— Понимаю, — раздался виноватый голос Бубенцова. — Я все сделаю. Вы не волнуйтесь.
— Ты мне еще посоветуй валидол пить, — со злостью парировал Петровский, глянув на притихших водителя и охранника. Не нужно при них говорить о том, сколько платит Качанов, им это знать не обязательно.
Кажется, он нервничает и начинает допускать ошибки. Святослав Олегович опять тяжело вздохнул и принял решение: — В общем, так — вижу, от тебя пользы, как от козла молока. Сегодня вечером я сам прилечу в Курск. Как только приедешь в больницу, сразу мне позвони. Или он уже умер?
— Сейчас говорил по второму телефону с врачами, — ответил Паша. — Он еще жив. Честное слово, жив.
— Давай быстрее! Раздай деньги кому надо, привези туда лучших специалистов. Я на тебя рассчитываю, Паша. Как фамилия этого идиота?
— Врача?
— Журналиста.
— Нечипоренко. Василий Нечипоренко.
— В какой он больнице?
— В больнице «Скорой помощи».
— Если умрет, не знаю, что я с тобой сделаю. Можешь тогда перейти границу и попросить политического
Не успел он договорить, как его аппарат вновь зазвонил. На второй линии к нему пыталась пробиться Инна. Святослав Олегович переключился на вторую линию.
— Звонили от вице-премьера, — сообщила секретарь. — Он перенес встречу с вами на восемь вечера. Я сказала, что вы согласны.
— Дура! — закричал он, потеряв терпение. — Позвони и отмени нашу встречу. Скажи, что я не смогу с ним встретиться…
— Но вы сами говорили мне вчера, что в любое время…
— Вчера я много чего говорил. Отменяй встречу к чертовой бабушке. Скажи, что у меня нашли заразную болезнь. Дифтерию или сифилис. Не знаю, придумай что хочешь. Но встречу отмени. И закажи мне срочно билеты в Курск. Узнай, когда туда летают самолеты. Хотя нет, лучше закажи нам самолет. Частный рейс. Сегодня на пять часов в Курск. Ты все поняла?
— Конечно.
— И еще найди мне телефон заместителя министра здравоохранения. Кажется, Власов его фамилия. Мы помогали его дочке взять премию на конкурсе Чайковского. Позвони и скажи, что я хочу с ним поговорить.
— Сейчас сделаю. Вас сразу соединить?
— Немедленно. — Он убрал аппарат. — И давай быстрее! — рявкнул водителю. — Плетешься, как кобыла. Будто у тебя не «Мерседес», а ржавое ведро.
Водитель хотел объяснить, что большая пробка впереди — не его вина, но, глянув на помощника, который сделал ему предостерегающий жест пальцем, промолчал. Все знали, что хозяина, когда он в таком состоянии, лучше не нервировать.
День первый
К офису они подъехали спустя двадцать минут. К этому времени Инна наконец-то нашла заместителя министра здравоохранения, который сидел на совещании. Настойчивая Инна сумела выбить из секретаря Власова номер его мобильного телефона и соединила чиновника со своим патроном.
— Андрей Николаевич, здравствуйте, — нервно произнес Петровский, глядя на часы, — извините, что отвлекаю вас, но очень важное дело.
— Добрый день, — недовольным голосом откликнулся Власов. Ему было неприятно слышать Петровского и вообще с ним общаться. В прошлом году любящему отцу пришлось заплатить сто тридцать тысяч долларов, чтобы гарантировать дочке призовое место на конкурсе Чайковского. А позже стало жаль потерянных денег. Все педагоги и участники конкурса прекрасно донимали, что девочка явно не тянет на призовое место и ее утешительная премия — всего лишь заслуга отца музыкантши.
— Что вам нужно? — сухо поинтересовался Андрей Николаевич.
— У нас большая проблема в Курске, — быстро объяснил Петровский, — в автомобильную катастрофу попал известный тамошний журналист Василий Нечипоренко. В очень тяжелом состоянии он сейчас находится в больнице «Скорой помощи». Вы не могли бы проконтролировать, все ли для него нормально организовано? Дело в том, что он выдвинут кандидатом в депутаты Госудаственной думы.
— В Курске работают опытные специалисты, — строго проговорил Власов. — И я не совсем понимаю, почему вы обращаетесь, ко мне.