Шрифт:
ГЛАВА 36
Настроение почти на все оставшиеся дни праздников было испорчено. Я оказался в сильной эмоциональной яме и сплошном одиночестве. В семье отношения перешли в ста-дию законченного идиотизма. Никакому здравому смыслу ЭТО не поддавалось. Мать, отец и сын – жили вместе и между собой почти не общались. Лишь по необходимости каждый из нас бросал другому бытовые реплики. Шли выходные, а я не знал, куда подать-ся из этого капкана. Компаньон по бизнесу – у него своя семья, свои заботы. Вовка? То же самое. Через пару месяцев он собирался оформить свои отношения официально. Наташа? Да, мы продолжали встречаться. Но отношения развивались странно. Настолько спокойно и размеренно, что я начал задумываться об искренней заинтересованности в них обоих. Отношения отдавали формальностью. Или это мне так казалось? Я не знал. Я не мог разо-браться в своих чувствах к девушке. Наташа мне определенно нравилась. Все
9 мая ожидался ежегодный праздничный салют. Он всегда начинался в десять ве-чера и длился около двадцати минут. Настроение в тот праздничный день у меня было препаршивое. Я ничем не занимался, проторчал полдня дома за компьютером, после обеда позвонил Наташе. В тот день она тоже работала. Я машинально предложил встретиться вечером, удивился ответу – Наташа сказала, что работа ее достала, хочется развеяться и что давно не была в «Чистом небе», и что туда надо непременно сходить сегодня вдвоем, но перед этим еще и успеть посмотреть салют. Я словно встрепенулся от ее слов, настрое-ние сразу улучшилось – я стал ждать вечера.
Мы договорились встретиться ровно в десять в центре. Без двадцати я был там. Я вышел из автобуса за пару остановок от места встречи. Движение транспорта в центре бы-ло перекрыто, как всегда в праздничные дни массовых гуляний. Я влился в поток людей, плывущий в нужную мне сторону, и пошел быстрей. На трезвую голову окружение из пьяных лиц воспринималось совсем по-другому. Я лавировал в толпе людей и буквально физически стал ощущать неприятие происходящего. Флюиды радости, эйфории, злобы, агрессии – все вперемешку обволакивали меня со всех сторон. Под ногами хрустнуло, я наступил на стекло битой пивной бутылки. Темнело быстро. На западе остатки багряного заката пробивались сквозь разрывы облаков. Отторжение окружающего росло с каждой секундой. Я позвонил Наташе без пяти десять, будучи уже на месте. Мобильная связь из-за перегрузок работала с перебоями. Я перезванивал и перезванивал – все бесполезно. Темнота окончательно легла на город. Входящий звонок.
– Ты где!??? – донеслось из трубки приглушенно. – Я уже в центре… иду к «Чисто-му небу»… давай там встретимся… через десять минут… на перекрестке…
– Да, давай! – едва успел крикнуть, как связь забилась помехами и оборвалась.
«Пять минут идти, успею», – подумал я и пошел быстрым шагом к клубу. Впереди меня из-за крыши здания вырвался первый салютный сноп и брызнул по небосводу. Толпа вокруг взревела. Я продолжал идти на гаснущий сноп. Искры его разлетелись и потухли. Пауза. Гуляющие затихли. Взлетел второй сноп. Рассыпался ярче. Толпа взревела еще не-истовее. Выстрелы полетели вверх один за другим. Первые не успевали гаснуть, вторые догоняли их, пролетали сквозь и взрывались еще выше. Толпа, взревев в третий раз, уже гудела не переставая. Я лавировал между групп людей, хрустел под ногами мусором и би-тым стеклом, но был взволнованно рад. Сквозь череду передряг в семье, свидание с Ната-шей виделось мне единственным светлым пятном радости и позитива. Я почти бежал на встречу с ней.
Подойдя к углу улицы, я оказался у крупного перекрестка, сплошь забитого людь-ми. За перекрестком высился кинотеатр, слева сцена, не убранная еще после дневных му-зыкальных выступлений, справа «Чистое небо». Толпа стояла, задрав лица вверх, и сопро-вождала каждый очередной всполох салюта одобрительным пьяным ревом.
«Как же мы тут встретимся???» – в панике принялся я шарить глазами по черной колыхающейся массе людей, гудевшей и менявшей свою форму ежесекундно. Я принялся звонить Наташе – бесполезно, соединение не проходило. Так в отчаянии я простоял минут пять. Дав последние залпы особенно мощно, салют кончился. Масса напоследок устало взревела, затихла, рев перешел в мерный гул – народ принялся разбредаться. Толпа отхлы-нула от моего угла перекрестка, поредела, растекаясь во все рукава перекрестка, и остави-ла после себя свободный пятачок асфальта, густо усыпанный мусором. Посреди освобо-дившегося пространства стояла Наташа, абсолютно белая – волосы, тонкий облегающий свитер под горло, белые джинсы и белые босоножки. Контраст казался нереальным. Она повернула ищущий взгляд в мою сторону и встретилась с моим. Мы побежали навстречу друг другу. Всего десять метров. Сходу обняли друг друга, прижались крепко и в этот мо-мент я почувствовал зарождение в себе чего-то важного. Именно того, чего так не хватало
– Я думала, уже не найду тебя! – произнесла Наташа и прижалась ко мне снова.
– Как я по тебе соскучился! – сказал я и принял девушку в свои объятия.
Мы взялись за руки и пошли прочь с загаженного перекрестка на такой же завален-ный мусором тротуар. Заслоняя собой Наташу от мечущихся туда-сюда в эйфории людей, я повел ее против течения толпы. Через пятьдесят метров мы оказались у «Чистого неба». Человек тридцать осаждали вход. Они давили на двух охранников, стоявших снаружи у двери и выборочно впускавших внутрь. Я нашел взглядом сквозь стекло Артура, тот дал сигнал охране, и нас впустили. Толпа сзади недовольно заревела, но дверь захлопнулась, и грохот музыки ударил нам из клуба навстречу. Мы пробыли там пару часов. Все было хо-рошо. Наташа улыбалась мне, я ей. Она прижималась ко мне, я обнимал в ответ. Ее рука искала мою, я отвечал взаимностью. Мы были счастливы, нас выдавали наши лица. Окру-жающие посматривали на нас с интересом. Иногда встречаешь человека в каком-нибудь месте и понимаешь, ему тут не место. Он выделяется в лучшую сторону. Всем. Внешнос-тью, поведением, блеском в глазах. Наташа выделялась. Она словно была не отсюда. Ее точеная идеальная внешность приводила парней в восторг, зажигая глаза интересом, а девушек в оторопь и нескрываемую зависть. В лучшем случае и редко в женских глазах мелькал уважительный интерес. Мне было все равно, я встречался с лучшей девушкой на свете и других для меня не существовало. И это несмотря на то, что у нас с Наташей так и не было интима. Но я был согласен ждать еще, лишь бы наши отношения по-настоящему случились и вылились во что-то серьезное и важное для обоих.
Чуть за полночь мы оказались снова на улице. Праздничные гуляния закончились. По улицам бродили те, кто как и мы задержались в клубах и кафе. Мусор, мусор, мусор. Постпраздничный центр города всегда производил гнетущее впечатление. Я смотрел на него трезвым взглядом. Городские службы уже приступили к уборке. Поливальные маши-ны катили по центру проспекта, сбивая напором водометов мусор к бордюрам, шуршали метлы, сметая мусор в кучи, скрежетали лопаты, загружая эти кучи в ковши тракторов, тарахтели дизелями трактора, опрокидывая полные ковши в кузова самосвалов. Спустя пару часов центр города вернет свое обличие, о прошедшем празднике будут напоминать лишь спящие на лавках и под кустами перебравшие алкоголя и переполненные отделения милиции.
Вадик работал. Нам пришлось пройти к его машине пару кварталов. Через двадцать минут «шестерка» подкатила к дому Наташи, панельной девятиэтажке.
– На каком же вы этаже с Полинкой живете? – задрал я голову вверх под крышу.
– На шестом, – сказала Наташа и прижалась ко мне, обвив меня руками, прижалась сильнее, вдруг отстранилась, заглянула мне прям в зрачки снизу вверх, повернула меня чуть к свету фонаря, радостно улыбнулась, произнесла, как важный внутренний вывод:
– А глаза-то добрые…
Я ухмыльнулся, скрыв так стеснение. По телу разлилось приятное, я машинально прижал Наташу к себе сильнее, выудил из головы первую пришедшую фразу:
– А Полинка сейчас же еще на работе в «Небе»?
– Да… приедет попозже… – сказала Наташа, положив голову мне на грудь.
Мы постояли еще немного, я поцеловал девушку в губы и вернулся в машину.
– Поехали? – посмотрел на меня заговорщицки Вадик.
– Да! – произнес я, словно нашел внутри ответ на какой-то важный вопрос. – Поеха-ли домой, Вадик! Все хорошо… все хорошо…
Затяжные праздники кончились, начались трудовые будни. Погода нам на руку сто-яла теплая и без дождей – дихлофосы расходились как горячие пирожки. Я регулярно про-сматривал электронный отчет, с удовлетворением отмечая рост цифры в графе «прибыль». Сергей следом быстро пристрастился к этому занятию.
– Че там цифра!? – именно так стал периодически спрашивать он, кивая на мони-тор. Так и говорил, не «прибыль», не «доход», а именно «цифра».
Я или Вера нажимали кнопки, результат высвечивался на мониторе. «Цифра» росла весь текущий месяц, после чего своеобразная игра начиналась заново. Мы уже привыкли к тому, что наша ежемесячная прибыль перевалила за двести тысяч при обороте, достигшем отметки в миллион. Оборот отражал долю прибыли верно, ведь его треть приходилась на бартерный обменный товар, который мы продавали почти вхолостую. Реальный оборот составлял примерно тысяч семьсот в месяц. И с этой суммы нам удавалось получать две сотни прибыли ежемесячно. Средняя рентабельность плавала около тридцати процентов. Подскакивая зимой и летом за счет парфюмерии и дихлофосов до сорока, она падала до двадцати пяти в межсезонье. Расходы вместе с зарплатами составляли около восьмидесяти тысяч. Итого – ежемесячно мы имели больше ста тысяч чистой прибыли.