Манкая
Шрифт:
Широкий джемпер цвета опавшей листвы, длинная юбка в клетку. Волосы стянуты в узел. На лице ни грамма косметики, а глаза блестят так, что сама Юлька удивилась сему факту. Впрочем, как и говорилось, Юлька не была стопроцентной дурочкой, а потому и поняла сразу, что блеск из-за Мити. Его внимание и искренний интерес к ней, порадовали Юльку намного больше, чем ей самой думалось. Очень давно никто не задавал ей вопрос — чего ты хочешь?
Ирина Леонидовна иногда спрашивала, но Юлины ответы ее злили, потому, вероятно, и перестала интересоваться. Иногда только звала Юлю с собой в Рим или на Майорку. Кира
Стояла Юлька перед зеркалом и мучительно пыталась ответить на давешний вопрос Мити — куда бы ты хотела?
Когда-то давно после смерти папы, Юля мечтала о поездке в Санкт-Петербург. Хотела сесть в машину и отправиться в путешествие, полюбоваться белыми ночами и разводными мостами, внимательно рассмотреть Исакий. Пролететь на катере до Петергофа, увидеть Адмиралтейство и Биржу.
Казалось бы, чего проще? Бери машину и езжай! Но Кире не нравился город на Неве, потому и отложена была эта мечта, упрятана подальше туда, где хранились сотни Юленькиных «мечт».
Юлька приблизила лицо к зеркалу, еще раз всмотрелась в свое отражение. Там, на самой глубине ее серых ярких глаз плескалось разочарование. Она понимала, что жизнь ее немножко треснула, немножко подкачала. Но сегодня, после того, как Митя ее выслушал, после того, как похвалил ее работу искренне…
— Юльчишка! Я дома! Как там наш крантик? — Кирочка пришел и снова Юля «не додумала» мысль свою.
Она, было, бросилась к нему, но увидев его улыбку, притормозила. Кирочкина улыбка не была такой открытой и искренней, как улыбка соседа ее, Широкова. И на контрасте по свежим еще воспоминаниям, Юльке это стало вдвойне очевидно.
— Кран починили. Все в порядке, — впервые в жизни Юля не захотела рассказать Кирочке правды.
Глубинным, женским, поняла, что не стоит говорить ему о Мите и его помощи, тем паче, об их прогулках.
Ох, нет! Нельзя так…
— Митя Широков починил. Представляешь? Всего за половину часа.
— Серьезно? Вот спасибо ему. Нужно будет его к нам в гости позвать. Ну, когда ребята соберутся. Ему, приезжему, тут и пообщаться не с кем, наверно.
— Я показала ему короткий путь к его ресторану и провела дворами.
И снова Кира одобрил:
— Умница ты моя, московская, — поцеловал в нос. — Что на ужин?
Юля уже хотела рассказать про студию, мол, был Митя и там, но Кира уткнулся в телефон, потом позвонил приятелю. Так и прошел их ужин. Кира «висел» на телефоне, а Юля глядела в тарелку. Интересно, заметил ли Кира, что сегодня впервые за пять лет семейной жизни, Юлька не задала ему вопроса — как прошел твой день?
Юленька не видела соседа уже недели две. Слышала, конечно, как открывалась и закрывалась его дверь, как топал он по широкой лестнице, вверх-вниз, но пересекаться не пересекались. Странно, раньше виделись часто, наверно, по графику совпадали, а теперь нет…
Вечером дня, когда Юлька осознала, что Митю давно не видно, Фира Рауфовна снова собралась «помирать».
— Юленька,
Кира был дома, а Дора Рауфовна его недолюбливала.
— Может сбегать купить творожников в местном магазине, а?
— Что ты, детка, сразу поймет! Да не в этом дело. Понимаешь, ей кажется, что все уже давно умерло и исчезло. И она сама, как та лавка «Метасова» скоро исчезнет.
— Дора, что вы тут расчирикались? — Ирина Леонидовна в роскошном домашнем халате, появилась перед соседками. — Опять «помирает»?
— Да, опять. Только в этот раз серьезно!
Три дамы удрученно замолчали.
— Подождите! Давайте сами приготовим? Есть же рецепт? Это творожники, не буйабес — Ирина Леонидовна предлагала хороший вариант.
— Если догадается, будет только хуже, — Юля была уверена в этом.
В этот момент по лестнице поднялся сосед Митя и Ирина Леонидовна с возгласом: «О!», бросилась к нему. А Юлька вздрогнула.
— Димитрий, выручайте! Вы же повар и не какой-нибудь, а шеф! У нас тут кризис небольшой. Фира Рауфовна помирает, просит творожников от «Метасова». Может, научите нас? Или предложите рецепт позабористей? Кулинарию «Метасова» закрыли давно.
Митя оглядел трех встревоженных женщин, вздохнул и ответствовал:
— Через пятнадцать минут будьте тут, — мужчина сказал, женщины исполнили.
Соседки простояли все это время у его двери, а когда он вышел, уставились, как на спасителя.
— Дора Рауфовна, я могу войти к вам с сестрой? — в ответ на слова Мити Дора закивала и вся толпа поднялась по лестнице на третий этаж.
Уже в холле огромной квартиры Собекевичей, Юля почувствовала изумительный аромат творожников, которые нес Митя. На тарелке, прикрытой белоснежной салфеткой, вероятно, лежало нечто волшебное, судя по запаху.
— Где ваша сестра?
Дора повела всех к спальне и приоткрыла дверь.
— Фирочка, к тебе гости. Непростые и много. Можем войти? — тихонько спросила Дора.
Фира ответила и Дора распахнула дверь, приглашая в спальню. Гости вошли и встали, как на параде. Фира, сидя в постели, изучила пришедших, но промолчала. Широков кивнул «параду», мол, стойте смирно, а сам присел на край кровати старушки Собакевич и снял салфетку с блюда. Все увидели пышные сырники, политые белоснежным соусом.
— Угощение, Фира Рауфовна, — Митин голос отозвался приятным чем-то в Юлином организме и снова заставил ее щеки порозоветь.
— Спасибо, Димитрий. Но это не от «Метасова», — и отвернулась, капризничая.
— Верно. «Метасова» уже давно нет. Но есть я, и буду рядом примерно лет шестьдесят. Вас устроит такой срок?
— И что, будете все время лепить мне творожники? Пф…
— Вы правы, все время не буду. Знаете, мне мама говорила, что нет ничего вечного. И с нами все время только мы сами и до самого конца. Поэтому, я готов научить вас лепить творожники. Метасов? Плюньте. Есть одно и то же глупо. Я научу вас делать разные соусы и выбирайте тот, который по вкусу. Творите самостоятельно и наслаждайтесь. И, поверьте, этого у вас точно никто не отнимет. И оно от вас никуда не денется.