Манкая
Шрифт:
— Всё, всё. Я молчу. Тебе нужна передышка. Идем ко мне, Юль, а? Хочешь, залеплю себе рот скотчем и стану тихим? У меня поспишь, — он очень просил, очень хотел этого.
— Я никак не могу, Митенька, — она обняла напасть ярославскую, — Дай мне время. Все очень быстро и я ничего, ну ничегошеньки, не понимаю!
Митька крепко прижал к себе Юленьку и гладил по волосам. Вот в таком интересном виде и застали их оба Гойцмана, которые поднимались по лестнице вверх, и Заварзин, который спускался по лестнице вниз. Ну, с мужчинами все проще. Они не стали кудахтать, как некоторые,
Жаль, что Кира в этот же самый момент открыл дверь и получилась как — будто немая сцена… Потом Юля, поняв, что вокруг люди, отошла от Митьки, а Митька уставился на Кирочку. Вот честно, бежать бы муженьку, да не сообразил он, а даже наоборот, протупил, так сказать.
— Быстро ты, Юленька! Уже с другим обнимаешься! Святая, да?!
— Юля, уйди, — тихий голос Широкова заставил нашу москвичку без всяких там разговоров втянуться в квартиру мадам Шульц.
Все таки, Российская Армия самая лучшая армия в мире. Воспитывают там и обучают самых лучших солдат и офицеров. Той реакции, какая была в наличии у Заварзина, можно было только удивляться! Артём сразу понял, что Митька ломанется на Киру и не ошибся. Нереальным броском Заварзин сшиб Митьку и прижал его к стене.
— Раков, урррод! Захлопнись! Не удержу! — Заварзин был мужчиной крепким, однако, если бы не Дава и папа Гойцман, Широков запросто уделал и самого Артёма и Киру до кучи! — Мить, все! Было бы обо что руки пачкать! Хватит!
Кира захлопнул дверь, Митьку уняли.
— Ну, Ви, молодой человек и бычара. Простите мне мой французский! — бубнил Гойцман-папа, поднимая с пола свою шапку- пирожок, — Вас вместо танка можно выпускать.
Широкова пока не совсем отпустило и поглядывал он плотоядно на дверь, за которой скрылся Кира.
— Правда, Мить, ты, если захочешь, лбом можешь ту дверь снести. Но, не советую, — Дава справился с собой, понимая и ситуацию и то, что его страдания по поводу Юли так и останутся безответными навсегда.
Вероятно, Давид Гойцман привык быть несчастным из — за соседки. Да, он видел объятия, да, ударило больно по его чувствам, но как — то привычно, что ли, обыденно. Дава, стоя сейчас в подъезде, кое — что понял. Дело не в том, что между ним и Юлей стоял Кира, а в том, что Юля его не любит и не полюбит никогда. Понял и решил подумать на досуге обо всем этом нелепии.
Митя стряхнул руки Заварзина.
— Я успокоился. Всё.
— Димитрий, Ви только дел не натворите. Юленьку пощадите, — собственно папаша Гойцман был прав, и Широков понимал это очень чётко, но уж очень бесил его гадючий Киросик.
Соседи распрощались. Заварзин уходил с опаской поглядывая на Митьку, не доверяя его спокойному виду, но все же ушел. А Митя снова топтался у двери мадам Шульц.
— Митя, все в порядке? — Джеки и Юля выпрыгнули из квартиры, — Вы тут собрались дебоширить? Так нужно бабулек позвать. Они от восторга пищать будут!
— Ирина Леонидовна, мне нужно Юле пару слов сказать, — Джеки кивнула понятливо и ушла.
Митя вытянул Юлю на лестничную
— Честное слово, тебе сложно зайти ко мне? Нужно говорить здесь? Чтобы все видели и слышали, Юль? — а Юлька молчала.
Она уже виноватила себя за то, что стала причиной кошмарной сцены. За то, что из — за нее возник скандал и все соседи оказались втянуты.
— Завтра. Давай поговорим завтра, Митя? Я не могу сейчас… — и снова впала в нехоть, которую можно было назвать спасением для ее собственной психики.
Митька десятым чувством определил, что Юлька в легком шоке и, пересилив себя, решил отпустить любимую девочку.
— Хорошо. Иди и отдохни. Я рядом, только позвони или напиши, Юль. Ты в безопасности, поняла меня? — обнял коротко и поцеловал в лоб.
Юлька, запрограммированная его посылом, послушно развернулась и ушла к Джеки. Митьке ничего не осталось, кроме как потоптаться немного у закрытой двери и пойти к себе. То ли спать, то ли думу думать. Это уже как повезет.
— Юля, оставайся в гостевой спальне. И живи столько, сколько понадобится. И нечего смотреть на меня такими большими глазами! Я всегда рада тебе… И мне приятно знать, что я кому — то нужна, — Ирина не желая напрягать Юлю своим присутствием пошла к себе.
Неизвестно, что Светочка Заварзина налила в ту чашечку китайского фарфора, но уснула москвичка наша сразу. Спала крепко и без сновидений. А что? Вот такая защитная реакция организма!
Глава 18
Хмурым утром последней недели зимы проснулась Юля отдохнувшей телесно, но опустошенной морально. Завтракала с молчаливой Ириной и молчала сама. Но, когда — то же надо было начать говорить, верно? Вот Юля и начала.
— Ириночка Леонидовна, мне нужно одежду хоть какую — нибудь… А я к Кире идти сейчас не хочу. Можете одолжить мне свою куртку? Я на занятия опаздываю.
— У меня есть вариант получше, — Джеки подняла из — за стола и вышла из квартиры.
Звонила в дверь Кирилла долгонько. Он открыл, сонно моргая.
— Я за вещами Юли, — и Кира растерялся.
Вот не думал он, что все так быстро и что совестливая Юля не придет сама, а пришлет вместо себя соседку!
— Пусть придет сама! Я ничего Вам не отдам! — а чему тут удивляться?
У Киры был план! Он прекрасно изучил Юльку за то время, пока назывался ее мужем и в том видел шанс на спасение их брака и собственной приятной, безбедной жизни. Нужно только во всем признаться, повиниться, покаяться и обещать чёртову прорву всего! Лапшу на уши жены он вешать умел превосходно, чем и хотел воспользоваться.
Жаль, что нарвался он на Джеки. Она всегда получала то, что хотела, исключая разве что, печально известный браслет Фиры Собакевич.
— Раков, ты не только отдашь мне вещи Юли, но и сам их соберешь. Аккуратно. Сейчас. Либо твоя родная Пенза будет встречать тебя наново. И твой ребенок будет рад видеть папашу после долгой разлуки. Уяснил? — Кира уяснил.
Она все знала и могла рассказать Юле, а это не по его, Кириному, плану! Он сам должен говорить об этом с женой и виниться и каяться. Ну и собрал и отдал.